Александр Абердин: Без компромиссов

Они не могли с нами ничего поделать только потому, что мы зарылись под землю на глубину минимум в десять метров. Наши враги только и могли увидеть из космоса, что небольшие общины, живущие среди руин городов, группки «старьёвщиков», да отрядики охотников и собирателей – рыскающие по лесам. Иногда они засекали из космоса выбравшиеся на поверхность армейские части, но обычно не успевали послать туда свою авиацию. Ещё реже им удавалось засечь фермерские хозяйства. Вот тогда бомбёжки были массированными, но они не оставались безнаказанными. Два, три, а то и все пять самолётов наши зенитчики успевали сбить, да и летающие муты, если облачность этому благоприятствовала, тоже наносили по ним удары. Еэсэсовцы очень не любят погибать, а пиндосы ещё меньше. Поэтому их самым главным оружием в борьбе против нас вот уже почти семьдесят лет были сначала сверхтяжелые танки с дистанционным управлением, а потом самые настоящие сухопутные крепости.

Для их доставки на нашу территорию были построены огромные воздушные крейсеры-конвертопланы, способные поднимать в небо махины, весящие десять, двенадцать тысяч тонн. За всё время их было сбито всего четыре штуки и вот теперь нашему взводу удалось захватить мало того, что совершенно целёхонькую крепость с практически полным боекомплектом, так ещё и воздушный крейсер. Ну, и что, нас поблагодарили за это? Да ни фига! Наше офицерьё, которое не приблизилось к месту операции и на десть километров, как только она завершилась успехом и трофейный крейсер поволок крепость куда-то на север, сели на тоннельные электроджипы и укатили домой, а нам пришлось рассыпаться по степи и бежать, как угорелым, к лесу. И им плевать на то, что это именно я ещё три года назад предложил майору Перебору устроить такого рода ловушку для сухопутной крепости и когда крейсер намылится перебросить её на другое место, вырубить звуковой атакой его экипаж и захватить сцепку.

Наконец мы это сделали, но вместо того, чтобы дать нам хотя бы отоспаться, ведь мы все две с половиной недели вкалывали, как проклятые, мы вчетвером вместе с семью зенитчиками, прикрывавшими нас, наверху, а все остальные в тоннелях, толкая вагонетки с жидкой, вспенивающейся взрывчаткой, нас выгнали из блиндажей под дождь. Хорошо, что перед этим дали пожрать горячего. Зато наши офицерики, вернувшиеся почти двое суток назад, помылись в бане, вон какие чистенькие, отоспались, отожрались, да и к нам явно вышли из-за стола. От них от всех попахивало водкой, а не самогоном, за распитие которого нас нещадно дрючили. Они стояли метрах в сорока от нас, уже достаточно мокрых и злых, пусть и в потрёпанном, но действительно водоотталкивающем обмундировании, и посмеивались, а мы мало по малу зверели. Очень уж всё это некрасиво выглядело. Муня, который успел немного «прочитать» нового комбата, «слил» мне в голову всю информацию об этом майоре, Станиславе Шереметьеве.

Князь, таким было его прозвище в военном училище, был рыба ещё та, сынок крупной шишки из Новой Москвы. Его папаша был начальником тыла всей подземной армии, так что неудивительно, что его сынок был одет в новенький, с иголочки, полевой хамелеоновый мундир пиндосовского образца, но с нашими нашивками и погонами. Это юное чудо, которому ещё не исполнилось двадцати четырёх лет, а уже на тебе, майор, мучительно соображало, как бы присвоить себе лавры победителя, но этого не смогли бы сделать даже наши офицерики. Все возможные варианты операции подобного рода мы разрабатывали с майором Перебором, после чего тот отправил диск с планом операции прямиком в генштаб. Может быть именно поэтому его и не было теперь с нами, а когда на холмистом берегу Волги пиндосы сгрузили новейшую крепость, нам приказали её захватить.

Офицерам было сразу приказано поручить разработку операции мне, наблюдать и обеспечивать всем необходимым. Разрабатывать особо было нечего, ведь сухопутная крепость встала как раз напротив хозяйства Бондаря, которое специально для этого «засветили». Пока беспилотники разбирались с минными заграждениями, мы по тоннелям, а до места высадки от нас было всего сто сорок километров, добежали до места и наши копатели сразу же стали рыть тоннель на глубине в девяносто метров, чтобы заполнить его взрывчаткой. Нам же пришлось выбраться наружу, чтобы не дать крепости не только тронуться в путь, но и прижать её поближе к Волге. Для этого нам пришлось несколько раз «нарисоваться» и показать операторам, что у нас имеются ракетомёты со сверхмалыми термоядерными боеголовками. Пускать ракеты с дальней дистанции не имеет никакого смысла, их моментально собьют, а вот если подобраться поближе, метров на пятьсот, тогда от крепости останутся одни только гусеницы.