Тед Уильямс - Море серебряного света

Правда ли это, спросил он сам себя? Разве для таких случаев нет законов? Даже ребенок богатого человека имеет права — и разве родители не обязаны воспитывать своих отпрысков в том времени, в котором они родились? Думать было трудно — постоянное журчание ручья, свет, так странно пробивавшийся сквозь деревья, как если бы на него навалился груз окружающего сверхъестественного очарования.

«Что мне делать? Бежать к адвокату? Или в комитет по правам человека ООН? Разве Финни не предупреждал меня, когда нанимал?— И внезапная мысль, как ушат холодной воды.— А что на самом деле случилось с последней учительницей? Они сказали, что были недовольны ей. Очень недовольны.»

Пальцы Авиталь Жонглер по-прежнему сильно сжимали его руку. И когда их глаза встретились, он в первый раз увидел за девичьей взбалмошностью настоящее отчаяние, почти сумасшествие.

— Ты мне нужен, Пол. У меня нет никого, никого настоящего.

— Ава, я…

— Я люблю тебя, Пол. Я люблю тебя с того мгновения, как ты в первый раз вошел в мой дом. Сейчас мы по-настоящему одни и я могу тебе сказать все. А ты, ты можешь полюбить меня?

— Господи Иисусе! — Он отшатнулся, пораженный и почти больной от горя. Она плакала, но в ее лице помимо страданий было еще кое-что, более острое и тяжелое, что-то неистовое, как гнев. — Ава, не глупи. Я не могу… Мы не можем. Ты — моя ученица. Да ты еще ребенок!

Он встал и пошел. Но даже в смятении он очень осторожно переступил через кольцо белых мясистых грибов.

— Ребенок! — сказала она. — У ребенка никогда не болит сердце от любви — из-за тебя.

Пол колебался, сострадание сражалось с тайным ужасом.

— Ты не знаешь о чем говоришь, Ава. Ты почти никого не видишь. Ты читаешь только старые книги. Так что я понимаю тебе… но этому не бывать.

— Не уходи. — Ее голос сорвался до отчаянного крика. — Ты должен остаться!

Чувствуя себя по меньшей мере предателем, он повернулся и пошел прочь.

— Я не ребенок! — крикнула она, не выходя из магического круга. — Как я могу быть ребенком, когда у меня самой уже есть ребенок от моего собственного…

Длинная нить воспоминаний внезапно оборвалась и исчезла. Опустошенный и раскаивающийся, до физической боли, Пол выпал из восстановившегося прошлого в темное раздробленное настоящее.

Во-первых он осознал, что сидит с бьющимся сердцем, и все еще слышит журчание воды, хотя даже эхо последних невероятных слов Авы полностью исчезло. Во-вторых, секундой позже, он сообразил, что сидит на земле рядом со стволом невообразимо гигантского дерева.

— О, мой бог! — простонал он, и на мгновение спрятал лицо в руки, стараясь не заплакать. — О, мой бог, опять! Нет!

Рядом с ним поднимался в воздух неровный цилиндр, шириной в офисную башню, серая кора тянулась в воздух на несколько сотен метров, прежде чем от центральной колонны отходили первые ветки. В этом зрелище было что-то странное, и только полная дезориентация после возвращения из сна-воспоминания помешала ему понять это немедленно.

Тогда, в его первой галлюцинации на поле боя, было только одно гигантское дерево, единственная магическая колонна, пронзившая облака; здесь их были сотни.

Мигнув, он встал, слегка поскользнувшись на рыхлой земле.

«На этот раз настоящее,— подумал он.— Они все настоящие — или, по меньшей мере, сейчас я не сплю.» Он медленно повернулся, замечая детали, в которые не мог поверить даже с открытыми глазами. Гигантскими были не только деревья. Он стоял на небольшой горке, скорее куче опавших листьев и рыхлой земли, и все вокруг него казалось гигантским — даже острые травинки были не меньше десяти метров в высоту, и ветер наполнял их, как узкие зеленые паруса. Дальше, за рощей качающихся цветов, каждый из которых был величиной с окно-розетку кафедрального собора, лежала зеленая вода, источник постоянного шума — широкая, как океан, но журчащая среди гигантских палок и камней величиной в дом; река, нет другого объяснения.

«Я уменьшился. Черт побери, что же происходит?— Он какое-то мгновение пытался вспомнить недавнее прошлое, заслоненное волной вернувшейся памяти.— Где я был до того, как день с эльфийским кольцом вернулся ко мне?»

«На вершине горы. С Рени, Орландо и остальными. И с Богом, или Иным, или кто он там такой. Потом пришел ангел — еще одна Ава — и… и что?— Он тряхнул головой.— Кто сделал это со мной? Чем я это заслужил?»

Он оглянулся в поисках своих товарищей, спрашивая себя, не занесло ли кого их них сюда? Нет, ничто не двигалось, только журчала гигантская река, и колыхались под ветром травинки. Он один среди огромных камней и деревьев.