Джефф Нун - Нимформация

— Домино — моя единственная забава.

— Как тут воняет!

— Такова наша жизнь.

— Нет, жизнь не такая.

— Между прочим, тебя здесь поставили на ноги.

— Скорее, сбили с ног. Откуда ты узнал мой телефонный номер?

— По своим каналам. Вполне официально.

— Ты звонил в университет? Они не раскрывают личных данных.

— Даже одинокому отцу?

— Значит, теперь они знают, что ты жив.

— Не вижу в этом ничего плохого. Я не поверил своим ушам, когда секретарша сказала, что меня считают погибшим. Я заверил ее, что наполовину жив. Мне пришлось обратиться в высшие инстанции. Я имел приятную беседу с профессором Хэклом.

— Он не стал бы говорить с тобой.

— О, нам было что вспомнить. Максимусу и мне. Ведь вместе учились.

Эта новость ошеломила Дейзи, и она решила промолчать.

— Мне захотелось сыграть с тобой в домино, — продолжил отец. — Вот почему я позвонил. И еще я хочу, чтобы ты обыграла меня. Только ради этого я еще и живу. Давай сыграем.

Он открыл коробку, высыпал на грязный стол двадцать восемь костяшек и размешал их двумя руками.

— Выбирай свои косточки.

— Играть на выигрыш? — спросила Дейзи.

— Ставкой будет твоя жизнь. Кстати, с днем рождения.

Значит, он помнил. Жаль, что не было подарков.

Диджей Доупджек обрабатывал толпу в «Змеиной норе». Медленный раж крутого танца. Десять часов вечера. Суббота. Взгляните на этого парня. Какие чудеса он вытворяет на проигрывателях, выпуская заводной винил и превращая толпу в идеальное уравнение. Движение и кайф, создающие ритм.

Джо и Бенни созерцали это безумие из комфортабельной кабинки на втором этаже — их любовного алькова, полностью оплаченного сезонным билетом Крокуса. Заключив друг друга в объятия, неразлучные, как и прежде, они смотрели на большой экран клубной Видеосистемы, наслаждаясь танцем, бушевавшим внизу. Кроме того, они могли слушать музыку через квадросистему динамиков с персональным эквалайзером и регуляторами громкости.

Упиваясь технобитом, Сладкий Бенни добавил громкости.

— Это лучший вечер Доупджека. Джо, ты только послушай басы. Какая крутизна!

— Я слушаю, слушаю.

Джазир Малик тусовался в зале, внизу, в окружении шума, толпы и музыки, ревевшей в ушах вместе с гулом ультрачеснока. Две дольки этого растения превращали человека в горячее и разноцветное существо! Но где гвоздь программы?

А вот он, их кумир! Как будто небеса взорвались от криков и свиста.

Фрэнк Сценарио вышел на сцену. Сверкающий синий костюм, немного скошенные черные очки и желтая фетровая шляпа. Он сделал свое знаменитое па: раз-два, раз-два и плавное скольжение. И даже старина Джо Крокус в своей кабинке приподнялся на кушетке, снизойдя придвинуться к экрану, чтобы лучше рассмотреть непревзойденного и самого крутого перца из всех ныне живущих людей…

Затем диджей Доупджек отыграл классный сэмпл — микс Билли Холидей и Эллы Фитцджеральд с тяжелым басом, заимствованным из рок-баллады Кертиса Мэйфилда. И снова песня Фрэнка о том, как нелегко отдаваться обстоятельствам:

Сладкий Бенни слушал лирику, затаив дыхание. Джо Крокус с трудом сохранял строго выверенную непоколебимость. Джаз Малик извивался в когтях танца. На нем был его любимый костюм, сидевший точно по фигуре и хорошо сочетавшийся с очками и фетровой шляпой. Он во всем копировал Фрэнка — от стиля до его знаменитого па.

Раз-два, раз-два и плавное скольжение.

Между прочим, Дейзи Лав стояла у стены и видела все, что происходило на сцене: выступление певца и чары диджея, который заводил толпу красивой сексуальной музыкой. Да, Дейзи была здесь; она пришла, несмотря на прежние отговорки, пришла, переполненная неудачами дня, болью в руке, мыслями об отце, потерей работы — и с призовой костяшкой в кармане. Она рискнула, понадеявшись на то, что Сладкий Бенни сдержит обещание и внесет ее имя в список приглашенных лиц. Так оно и оказалось. Вышибала пропустил ее в клуб, благословив хриплым шепотом: «Свободный проход. Хорошая музыка. Любовные прикосновения. Вперед, подружка, исполни свое желание».

Любовные прикосновения и исполнение желаний? Да, у нее имелись такие желания. Она приехала сюда прямо от отца, проиграв ему все игры. Печально было видеть, как ее некогда сильный и неукротимый отец дрожал и ежился в приступах похмелья. Она не получила любви, не получила объяснений, зачем он позвонил ей после стольких лет молчания. Кроме слов о том, что она должна обыграть его — хотя бы раз. Как будто она могла это сделать…