Андрей Васильев - Сицилианская защита

— Н-да, — почесал я затылок. — Пожалуй, его я гамадрилом или туловищем поостерегусь называть. Качалка, выживание… Да он просто диверсант какой-то!

— Первое, что я про него подумал. Но оказалось, что он на редкость миролюбив, и это подтверждено огромным количеством свидетелей, — немедленно отозвался Азов. — Абсолютно неконфликтен, субординация соблюдается неукоснительно.

— А что по оставшимся двум? — Зимин был собран и сосредоточен.

— Соловьева Мариэтта, уроженка города Кимры, золотая медаль, красный диплом, лезет наверх как матрос по вантам, без оглядки вниз. Комплексов нет, принципов нет, таланта — тоже нет, но зато невероятно работоспособна, это красной строкой выделяют все, кто с ней общается. Все, что у нее есть, ставится на карьеру. Чтобы попасть в поле зрения нашего хедхантера, три года чуть ли не жила в ректорате, поскольку именно с того времени стремилась пролезть в пресс-отдел «Радеона».

— Принципов нет, комплексов нет, рвалась в «Радеон», — задумчиво протянул я. — Чем не вариант?

— Всем не вариант, — немедленно сказал нахмурившийся Валяев. — С ней дела никто иметь не будет, она ненадежна как агент. Если она сочтет другую сторону наиболее выгодной, продаст не задумываясь.

— Верно. Плюс три года назад у нас были другие расклады с «Консорциумом»… — Азов покачал ногой. — Ну и, наконец, Звягинцева Наташа или просто Таша. На последнее имя она отзывается охотнее, чем на первое. Коренная москвичка. Оригинальна, экстравагантна, не любит заурядности, безумно талантлива и невероятно нестабильна.

— В смысле? — не понял Валяев. — Что значит «нестабильна»?

— То и значит. Будет заниматься чем-либо только до тех пор, пока ей это интересно. После того как интерес пропадает, дело будет либо заброшено, либо перейдет в разряд «тянуть лямку». Но основная штука в том, что пока есть интерес, она генерирует идеи с невероятной скоростью, и они почти всегда незаурядны. А уж потом новаций не жди. Вот так.

— Что еще по ней есть? — Зимин потер подбородок.

— Интересуется Кореей, даже корейский язык выучила, аналитический склад ума. Личная жизнь… Да нормальная личная жизнь молодой девушки, пусть даже и так странно одевающейся, по нынешним временам молодежь чего только не носит. Они нынче все продвинутые.

— И кто-то из них крот… — обвел глазами окружающих я. — Но кто? Если они все темные лошадки и при этом все как на ладони?

Трое функционеров «Радеона» дружно посмотрели на меня. Я поерзал на кресле и, опустив глаза, изрек:

— Ну, в конце концов, есть же у вас какие-то методы, способы, средства. Препараты, наконец…

— Есть, — не рисуясь, подтвердил Азов. — Как не быть. И способы и средства. И психотропные штуки разные. И правды бы мы добились, может, не сразу, не за пять минут, но за пару часов — с гарантией. Но вот какая штука — нам это не слишком нужно. Мы узнаем только часть задания этого крота. Например, то, что он должен найти к тебе подход, но вот зачем — он точно не скажет, просто потому, что и сам не знает, хотя эта информация намного интереснее и важнее. А еще интереснее то, что «Консорциуму» надо от тебя. Это, конечно, при условии, что крот посажен по твою душу.

— А может, и не по мою?

— Возможно, и не по твою, — подтвердил Азов. — Его, например, могли посадить на дальнюю перспективу. А ну как он через год-другой переползет в основное здание, на второй этаж, а там еще выше? Мы точно этого не знаем, но должны узнать.

— Вернее — ты должен узнать. — Зимин посмотрел мне в глаза. — Наблюдай, думай, оценивай, сравнивай, делай выводы. И жди. Я уверен — раз он пришел к тебе, значит, ты им нужен. Рано или поздно на тебя выйдет кто-нибудь из «Консорциума», скорее всего — какая-нибудь мелкая сошка, вот там и поглядим — куда бежать, кого мочить. Я в переносном смысле, конечно. Так что будем ждать момент истины.

— Какой истины? — обреченно спросил я.

— В последней инстанции, — безмятежно ответил мне Валяев. — Они будут пытаться тебя заполучить, причем твоей доброй волей, это их обычная практика, так они всегда работают, а возможности у них не меньше наших. Вот там и посмотрим, насколько ты нам предан.

— Я вообще не понимаю, зачем я им нужен. Ну что я, в самом деле, ваш аналитик, что ли, или хранитель секретов? Я обычный клерк, заштатный даже, поскольку сижу не в основном здании, — начал прибедняться я.

— Ну да, — в тон мне подхватил Валяев. — Правда, время от времени трескаешь коньяк с двумя ближниками Старика и ездишь к ним на дачу, да и они к тебе заезжают. Это как ты расцениваешь?