Дмитрий Кравцов - Третий источник

Водка в четвертый раз вернулась в стакан…

Влить в себя целебный напиток в конце концов удалось, даже вкус прочувствовал, и хотя полдня уже было позади, Толяныч не особо-то расстроился. Веселое солнышко заглядывало в окна, и вчерашняя встреча с одноглазым людоедом при свете дня выглядела полным бредом. А если принять во внимание количество выпитого, тем более. Тут хочешь — не хочешь, а чертей увидишь. Однако память упорно подтверждала подлинность случая, и никаким сбоем в коррекции этого не оправдать. Да еще и слюнтяй этот со своим запахом… Ладно, оставим пока. Новый день выдвигает на первый план свои проблемы, если так можно назвать необходимость приготовить хоть какой-нибудь человеческий завтрак.

Даже сама мысль о еде вызывала законное отвращение, тем не менее он перекусил черствым кусочком сыра и таким же хлебом. Полегчало. Фантик пока помалкивал в тряпочку, и Толяныч в одиночестве, слив остатки «Звезды Севера» в стакан, долил доверху совершенно неизвестным в природе напитком «Тропикл», произведенном как ни странно в Липецке. Интересно, откуда там плоды авокадо? Чудеса гидропоники? Однако тропическая субстанция обязывала произвести некоторые действия, и он нашел в себе силы бросить упаковку белковых котлет в микроволновую печь, выставил на пульте режим «Сильная жарка» — вот это уже будет настоящий завтрак.

Все это время Толяныч искоса поглядывая на экзотический напиток, призывно желтеющий в стакане, и втайне гордился собственной выдержкой. Наконец, осторожно неся стакан с живительной смесью, он подрулил к домашнему компьютеру, походя настроив трансляцию на волну «Ретро», и осторожно опустил задницу на самый краешек стула. Предвкушение бодрящего глотка поднимало настроение, как штангист рекордный вес, и стакан был уже в зоне досягаемости пересохшего рта, когда дюралевые ножки плавно подломились, и он съехал на пол, как с горки, по инерции еще собираясь хлебнуть. В попытке удержаться Толяныч с силой шлепнул ладонью по столу — джойстик разлетелся вдребезги, угодив под «горячую руку».

«…где-то под Таганрогом…» — недорезано заорало из колонок, на что Толяныч отреагировал спазмом в желудке и, забыв про стакан, вскочил.

Бляха-муха!!!

Текло по усам, по бороде, даже по животу, но в рот — что обидно — не попало ни капли. Толяныч метнулся к домокому с горячим желанием разнести паскуду на куски. Судьба, подлая обманщица, видимо еще не исчерпала запас персональных обломов, приготовленный на сегодняшнее утро — левая нога поехала по мякоти авокадо липецкого разлива, и Толяныч махом сел на поперечный шпагат, здорово треснувшись затылком об угол стола. Домоком послушно заткнулся, зато вездесущий «Тропикл» мгновенно впитался в штаны.

— Ты бы полегче что ли с головой… — осторожно напомнил о себе сосед, видимо вспомнив о собственном предназначении.

— Заткни свою помойку, долбаный урюк! Пропала опохмелка! — взвыл Толяныч так, что даже Матрена, с интересом наблюдавшая за перипетиями хозяйской жизни, шарахнулась в коридор.

Поливая трехэтажными матюгами сбойного клона, Толяныч с треском срывал липкие от авокадо шмотки, одновременно пытаясь уловить ну хоть капельку столь желанного полторы минуты назад напитка. Наконец он, обнаженный, словно античный герой в видео-курсе древней истории, осторожно рухнул на сохранявшую подобие устойчивости малютку и закурил, ежеминутно ожидая новой подлянки — не ровен час лопнет осмотический [4] Осмотический — самоподкачивающийся. матрас, как это уже бывало, или еще что…

Кормление дерьмом халтурщиков от пси-коррекции явно откладывается. День, скотина, только поманил кажущимся благополучием, а на самом деле и не собирался задаваться.

Черная полоса продолжается.

«Ой, лежу на пляжу…» — охрипшим басом тупо напевал Толяныч раз за разом единственную строку модного шлягера, втайне мечтая о поездке в Сер-Бор и пропитываясь ядовитым осознанием недостижимости мечты. Настроение окончательно обвалилось и погребло его с головой.

— Что же ты, братан, разлегся-то? Да еще в таком виде, — послышался укоризненный голос от дверей. До Толяныча дошло не сразу, а когда дошло, то в дверях обнаружился Серега Кротов, закадычный друг детства с незатейливым прозвищем Крот. Хотя «обнаружился» — термин к Сереге явно неприменимый: бывший оператор погрузчика, мелкий спекулянт и бандит, а ныне сотрудник московского ОМОНа дружески молчал, распирая могучими плечами дверной проем и держа на мясистой ладони никелированную таблетку ключа от входной двери. Левое плечо Сереги оттягивала спортивная сумка необъятных размеров с торчащей из нее резиновой рукоятью шокера, что делало его похожем на разъевшегося теннисиста.