Брюс Стерлинг - Распад

— Но если ситуация выйдет из-под контроля и мы поступим так, как предлагает Кевин… Ну, на самом деле, подозреваю, что это возможно. Раз Хью смог осуществить свой план с базой ВВС, значит, возможно и то, о чем мы говорим. Но это не выполнимо для нас, потому что нет тормозов. У меня нет на них управы, я не могу управлять событиями. У меня нет полномочий. Я только штатный сотрудник Сената!

— Раньше это никогда тебя не останавливало, — сказал Кевин.

— Ну, я признаю, что, Кевин, но… Ну хорошо, мне не по душе эта идея, потому что это плохая идеология. Я член федерально-демократической партии. Мы разумная партия реформ. Мы не революционный авангард, мы не можем все оставить на идиотов, которые по собственной воле стали маргиналами. Для этого у меня слишком много разного рода возражений. Невозможно управлять огромной толпой обычными федеральными средствами.

Кевин фыркнул:

— А вот для Хью возможно!

— Хью — губернатор! У Хью — законодательная и судебная власть. Хью был избран народом, он выиграл последние выборы с семьюдесятью двумя процентами при девяностопроцентной явке! Я не могу себе позволить того, что может он, у меня нет власти! Я — не фокусник! Я только новичок и штатный сотрудник Сената. Я не могу самовольно двигаться в какую-то сторону потому лишь, что это теоретически возможно. Черт, я даже не могу спать со своей подружкой! Кевин посмотрел на Пеликаноса.

— Йош, разве ты не можешь устроить так, чтобы этот бедный ублюдок мог спать с подружкой? Она поняла бы ситуацию. А то у него из-за этого сильно сузился кругозор.

— Хорошо, это выполнимо, — сказал Пеликанос. — Ты мог бы уйти из Сенатского комитета по науке и занять здесь должность официального главы администрации Греты. Я не думаю, что кто-либо будет возражать против Греты, спящей с одним из ее штатных сотрудников. Ну то есть технически это сексуальные домогательства, но…

Оскар недовольно нахмурился.

— Я не оставлю Сенатский комитет по науке! Как вы не понимаете, чего стоит уломать тех, кто ползает за кулисами в Вашингтоне. Это невероятно трудно сделать по Сети. Если ты не в Вашингтоне и не встречаешься с ними лицом к лицу, они просто сбрасывают тебя со счетов. Мне в течение трех недель пришлось посылать цветы проклятой сисадминше!

— Хорошо, тогда мы вернулись назад к тому, с чего начали, — сказал Пеликанос уныло. — Мы все еще не знаем, что нам делать, у нас все еще нет денег.

В три часа утра Оскар сидел, просматривая графики будущих слушаний в Сенате, когда кто-то постучал в его двери. Он поглядел на Кевина, который мирно храпел на кровати. Оскар взял пластмассовый пистолет, проверил, наполнен ли шприц, и незаметно направился к двери.

— Кто? — тихо прошептал он.

— Я. — Это была Грета. Оскар открыл дверь.

— Входи. Что тут делаешь? Ты сошла с ума! — Да.

Оскар вздохнул.

— Ты проверяла одежду? Там нет жучков? За тобой никто не наблюдал? Не разбудить бы моего телохранителя! Поцелуй меня!

Они обнялись.

— Я понимаю, что веду себя ужасно, — прошептала она. — Но я не могу заснуть. Я отпустила всех сотрудников и осталась одна, это так редко теперь бывает. И вдруг поняла, что знаю, чего хочу. Я хочу быть с Оскаром.

— Это невозможно, — сказал он, просовывая руку под ее рубашку. — Рисковать всем, что есть, — это действительно дурацкий риск.

— Я знаю, что мы не можем больше встречаться, — сказала она, прислонясь к стене и закрыв глаза от счастья. — Они наблюдают за мной каждую секунду.

— Мой телохранитель спит прямо в этой комнате.

— Я пришла сюда, чтобы поговорить, — сказала она, вытягивая у него рубашку из брюк.

Он ввел ее в ванную, закрыл дверь.

— Только чтобы поговорить, — повторила она. Она поставила сумочку на раковину. — Я принесла тебе кое-что.

Оскар запер дверь ванной и включил душ, чтобы шум заглушил их голоса.

— Небольшой подарок, — сказала она. — Поскольку мы теперь не можем быть вместе. И я не могу больше выдерживать этого.

. — Я приму холодный душ, — объявил он, — на всякий случай, а то Кевин может заподозрить. Мы можем говорить, но тихо.

Он начал расстегивать свою рубашку.

Грета порылась в сумке и вытащила обернутую бумагой и перевязанную лентами коробку. Она положила коробку на край ванны, затем обернулась к Оскару и со значением посмотрела на него. Оскар швырнул рубашку на холодные плитки пола.

— Быстрее, — поторопила она, переступая через свое нижнее белье.

Они бросили пару полотенец на пол. Он подхватил ее под коленки, задрал их и как сумасшедший приступил к делу. Это взаимное безумие заняло сорок секунд и закончилось пыхтением, напоминающим прибывающий на станцию поезд.