С Стоун: Друзья или семья

Руки Сайласа нашли меня в темноте. Объятия такие крепкие, такие… ошеломляющие, у меня перехватило дыхание, не давая двигаться. Его подбородок опустился на мою голову, и его дыхание запуталось в моих волосах.

Дрожащими руками я потянулась и обняла его в ответ. Кажется, я поступаю правильно и ему это нужно.

Он поднял меня придерживая правой рукой под задницу, а левой за спину, прижимая меня к себе. Мои ноги болтались по обе стороны от его.

Уткнувшись носом ему в плечо и затаив дыхание, я наслаждаясь этими объятиями. Он был так близко и это было все, что мне нужно. Откуда он мог знать?

— Ангел мой, — прошептал Сайлас и повернулся так, что его щека оказалась рядом с моей. — Сэнг, никогда больше так со мной не делай. Никогда, блин, не жди… — его дыхание обжигало мое ухо.

Слезы застилали мне глаза, а в горле застрял ком. До этого момента я не понимала, что Сайлас ждал, пока мы останемся одни, чтобы сказать мне это. Я тяжело сглотнула, вновь обняв его за шею. Скользнула пальцами по его гладким черным локонам. Мне было так плохо. Я напугала его.

Ветер. Ослепляющий, пронизанный огнем ветер проносится по долине. Я привязана к дереву и не могу увернуться от этого огненного потока, как бы не старалась. Огонь обжигал меня. Мне оставалось только ждать. Ждать что за мной придут. И я знала, что заслужила это.

— Сэнг? — меня кто-то звал, какой-то голос разбудил меня.

Я села в постели, дрожащая, смущенная. Только рассвело и будильник еще не сработал.

В дверь постучали.

— Сэнг? — голос отца. — Ты проснулась?

Что-то не так? Он везет маму в больницу? Я откинула одеяло. Сердце громко стучало в полусонном теле. Отец никогда не подходил к моей комнате, разве что что-то было не так. Я отбросила страхи, поправила задравшуюся футболку — пока я спала она задралась, оголяя живот. Немного привела себя в порядок, открыла дверь и выглянула.

Папа был одет в темные элегантные брюки, белую рубашку и галстук. На руке висел пиджак. В больницу папа бы так не оделся. Он заглядывал за мою спину темными и уставшими глазами.

Я открыла дверь пошире и смотрела на него, склонив голову на бок.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Я еду в командировку, — сказал он и кивнул в сторону лестничного пролета по направлению к его спальне. Мама все еще спала.

— Меня не будет пару дней. Я хочу быть уверен, что ты позаботишься о том, чтоб твоя мать ела вовремя. Ты знаешь какой она бывает, если не поест.

Я кивнула. Мне было 9, когда она начала болеть. Сперва это был гайморит, но прошли недели, а улучшения не наблюдалось. Потом появились бутылочки с морфином от болезни, о которой я предпочитала не знать. С тех пор она перестала быть такой как раньше. Постоянно лежала в больницах и возвращалась домой так часто как я ходила в школу.

Это была тяжелая болезнь. Из-за лекарств мама стала чрезмерно подозрительной. Мы с сестрой провели большую часть детства и ранние подростковые годы под её присмотром: она закрывала нас в наших комнатах, пугала, что мужчины изнасилуют нас, монстры похитят и убьют. Если мы не будем слушаться, если выйдем из дома, и она об этом узнает, если мы будем разговаривать с кем-либо не из нашей семьи, мы будем наказаны. Она заставляла нас стоять на коленях на деревянном полу или сидеть на неудобном стуле часами. Если она не ела и не принимала лекарства, наказания становились ещё хуже.

— Куда ты едешь? — спросила я. Была пятница и надо идти в школу, а еще я должна была сделать кое-что для Академии. Ребята заверяли, что это не займет весь день.

— В Мексику, — ответил он. — Я скоро вернусь. И расскажи сестре.

Мэри, моя старшая сестра, ещё спала. Удивительно, почему он сказал мне, а не ей? Я не могла вспомнить, когда он в последний раз уезжал в командировку. Обычно я этого не замечала вплоть до его отъезда. В любом случае, мы едва виделись. Он всегда работал. Все-таки странно, почему он предупредил меня в этот раз? Может, он предполагал, что командировка затянется?

Он спустился вниз, вышел во двор, повернул за угол и ушёл. Минутой позже звук отъезжающей машины эхом разнесся по всему дому. Его чемодан, должно быть, был уже в машине. Такое впечатление, что он не собирался никого предупреждать и в последнюю минуту передумал. Никаких прощаний. Никаких обещаний позвонить.

Пустая семья с пустыми людьми. Мы делали то, что должны были делать.