Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 10

На реюшке он прижился сразу и работал наравне со взрослыми рыбаками. Он ставил и убирал паруса, стоял на руле, вымётывал за борт сети, а вечерами, когда затихал ветер, при свете «летучей мыши» чинил сети, и челнок, как заводной, мелькал в его цепких руках.

Но вовсю развернулась его рыбацкая удаль только под конец, когда разрешили лов в чернях.

Стоя рядом с бригадиром на носу реюшки, Сержан учился нащупывать рыбу, идущую в глубине, под днищем кораблика, и скоро таких успехов добился в этом хитром искусстве, что бригадир, поверив в его талант, часто торжественно вручал ему щуп.

Каким-то особым рыбацким чутьём Сержан сразу определял и размер и направление косяка, и не было случая, чтобы он промахнулся.

Вот и в тот день Сержан стоял с длинным щупом в руках и ждал, когда, задев о скользкие бока лещей, плотной стеной идущих в воде, щуп задрожит особенной дрожью.

Вот он поднял щуп, опустил поглубже, наклонил вправо, влево.

- Есть рыбка! - сказал он негромко и, подняв щуп над головой, показал куда-то влево. - Давай! - крикнул он пронзительно.

Реюшки повернулись все вдруг, шмякнулась в воду мотня, побежали длинные крылья невода, широкой петлёй окружая косяк. Реюшки разошлись и снова стали сходиться, торопясь закрыть рыбе последний путь к спасению. Но то ли звеньевые замешкались, то ли трава помешала манёвру, только всем показалось, что рыбаки не успеют сомкнуть кольцо.

- Уйдёт, - с досадой сказал бригадир, из-под руки следя за работой.

- Не уйдёт! - крикнул Сержан и, бросив щуп, как был, кинулся в море и, по грудь в воде, захлопал руками, закричал, запрыгал, загоняя рыбу в кольцо.

С других реюшек тоже спрыгнули рыбаки. Крик, шум, плеск поднялись в море. А когда наконец сомкнулись крылья невода и рыба, запертая в кольцо, зашумела, забилась, сверкая на солнце серебряными боками, Сержан взобрался на палубу, не снимая, на себе, отжал штаны, утёрся ладонью и с гордостью сказал бригадиру:

- А ты говоришь, уйдёт. У нас не уйдёт, дядя Володя!

На другой день, когда Сержан проснулся, над морем царил полный штиль. Штиль рыбаку хуже бури. Сержан лениво оглядел горизонт, достал из люка охапку сетей и, внимательно просматривая их, стал чинить изъяны.

На других судах рыбаки ещё спали, дядя Володя тоже спал, и, должно быть, оттого, что нечего было делать и не с кем было поговорить, Сержан стал мечтать. Он мечтал, как приедет домой, как пройдёт по селу, как встретит ребят… Вдруг он вскочил и растолкал бригадира:

- Дядя Володя, какое сегодня число?

- Число? - переспросил бригадир и, подумав, сказал уверенно: - Двадцать восьмое нынче…

И тогда Сержан, который не боялся ни труда, ни зноя, ни бури, Сержан, который за всю путину ни разу не пожаловался, не вздохнул, вдруг, как подкошенный, опустился на палубу и схватился за голову:

- Двадцать восьмое! Как же быть?

Дядя Володя встревожился не на шутку. Уж не заболел ли? А Сержан всё повторял:

- Как же так, что же делать?

И вдруг высоко в небе мелькнул серебряным крылом самолёт. Гулкий звон мотора прокатился над мёртвой водой, и Сержан замолчал, подумав о том, что вот, если бы случилось чудо, если бы этот самолёт сел здесь…

А самолёт, развернувшись над заливом, нацелился на середину колонны и, сбросив газ, пошёл на посадку. Дальше Сержан не посмел мечтать…

Да и не успел он помечтать дальше, потому что всё остальное произошло очень быстро.

Самолёт хлопнулся на воду, пробежал метров сто по воде и, включив мотор, подбежал к крайней реюшке. Тут мотор опять замолчал. А лётчик, Сержан это ясно слышал своими ушами, громко спросил:

- Кто у вас тут Амангельды Сержан?

- Я, я, я! - закричал Сержан.

Четверть часа спустя под ногами у Сержа - на уже мелькали заливы и мели, солёные озёра и песчаные острова. Далеко-далеко отодвинулся горизонт. Море стало огромным, и на всём огромном море чернели суда, судёнышки, заводы, корабли… Пролетела стая птиц под ногами, промелькнула река…

А ещё через полчаса Сержан уже беседовал с Аристарховым, и Аристархов отчитывал его, как строгий учитель:

- Во-первых, нужно адрес свой домой сообщить, - это раз, во-вторых, самому нужно думать, что в школу пора, - это два…

- Я думал, - сказал Сержан, - я крепко думал, только поздно…

- И я про то, что поздно. Пораньше бы спохватился - давно бы дома был, и гонки этой из-за тебя не пришлось бы устраивать. Вот, - Иван Николаевич поднял толстую пачку телеграмм, - это всё про тебя писано… Ну, ладно. Иди на склад, вон туда, получишь костюм, оденешься да ступай, гуляй по городу. Да, смотри, опять не потеряйся! Не заблудишься?