Д Кузиманза - Роман на вырост [СИ]

Был полдень следующего дня, я думала, что приготовить на обед, и опять позвонила Таня.

Опять. И снова. И каждый день одно и то же.

— Что за жизнь! — не унималась она. — И что скажет моя сестричка? Между прочим, придется ей купить подарок.

Такое резкое отклонение от темы «Таня и мальчики» меня слегка заинтересовало, но зря — загадка отгадывалась просто.

— Может, позволит мне побыть на дне рождения? У нее в группе пять парней. Ой, забыла совсем о Юрочке! Ему первого двадцать один! И он меня пригласил!..

Я стояла, прислонившись к штакетнику, окружающему палисадник бывшего Машиного дома. Виля бегала вокруг и, тихонько повизгивая, искала какой-нибудь способ пробраться к дому. А я смотрела на окно комнаты, в которой жила Маша. Иногда мне казалось, что она выглянет, помашет рукой, и мы вместе пойдем в конюшню, покататься на ее лошадке. Но этого никогда больше не будет, лошадь продана, и только Виля осталась со мной.

Вздохнув, я потянула ее прочь от дома Марчевских. Что толку растравлять раны и ее и мои. К счастью, Таня по какой-то причине вдруг умолкла, или она эту причину назвала, только я ее не слушала. Я шла домой готовить обед для себя и Вили.

И как раз занималась им (лапша с тефтелями из банки и сладкий перец сам по себе), когда опять позвонила Таня и опять принялась рассказывать о Грише. Но я прервала ее словесный поток:

— Извини, я не могу говорить. До свидания! — И, не слушая возмущенных воплей, закончила разговор.

Не из вредности. Я как раз стояла возле кухонного окна, а оно у нас выходит на выход из подъезда. И к нему как раз подъезжала наша машина! Ха, ее я узнаю даже с девятого этажа.

Обалдевшая я посмотрела на время и дату. Без пяти час дня, двадцать пятое июля. Мама должна была вернуться только двадцать девятого или даже тридцатого. Когда я неделю назад провожала бабушку, мы как раз об этом вспоминали.

А она не только вернулась, но даже заехала в гараж за машиной!

Я осмотрелась, хотя могла это и не делать. Из-за того, что у меня гостила бабушка, в комнатах и ванной был относительный порядок. Но в кухне царил такой кавардак (по словам опять же бабушки), что непонятно было, за что первое хвататься. Нос сообщил мне, что хвататься нужно за кастрюлю с начавшей пригорать лапшей.

— Ай!

В волнении я забыла о горячих ручках кастрюли и заметалась по кухне, размахивая обожженной ладонью. Но все же у меня хватило духу распахнуть окно и налить в кастрюлю воды. И в этот момент раздался звук открываемого замка. Значит, мне не показалось.

— Ветка? Что у тебя горит? — с порога спросила мама.

— Уже не горит. А почему ты так рано? Плохая погода?

Она вбежала в кухню и крутнулась на носках, будто балерина.

— Как хорошо дома! На море чудесно, но дома уютно!

Это было так неожиданно, что я забыла о беспорядке. А мама в том же темпе пробежала по комнате и лоджии и забралась с нее опять в кухню. Затем схватила фартук и побежала к мойке. Я остолбенела. Даже Виля, по-моему, удивилась.

— Ну, как я выгляжу? Как загар и вообще? — спросила мама, энергично отмывая тарелки.

Я была так изумлена ее неожиданным возвращением, что смогла ответить только ее любимым словечком: «Гениально» — и улыбнуться, хлопая глазами.

Но она действительно выглядела прекрасно. Всегда заботилась о своей внешности и фигуре, но сейчас была особенно хороша: похудела, осветлила волосы. И глаза. И улыбка. «Она изменилась, — мелькнуло у меня в голове. — Это не та Елена Вечорек, которая прощалась со мной словами: «Ты уже большая». Что-то случилось? И почему она сразу же кинулась мыть тарелки, даже не сняла костюм, а только надела фартук?»

А она уже командовала:

— Подмети пол. И вот там. Вон, вон, видишь? Виля, не мешай, иди на место.

Вильгельмина подчинилась. Когда командует моя мама, лучше не возражать.

Я послушно подмела, а мама уже вытирала стол и плиту. Не было ни секунды, чтобы сообразить: что происходит?

— Значит, я хорошо выгляжу? Очень?

— Очень…

— Вот видишь! Ты тоже должна отдохнуть. Вот посмотришь, мы вместе поедем на море.

Я чуть не уронила тарелку, которую как раз ставила в шкафчик. Что?! Это моя мама? И она хочет взять меня на море?! Невероятно! Но в следующий момент я решила, что человек не может вот так, ни с того ни с сего измениться. Два года после тяжелого воспаления легких мама повторяла мне, что не могу резко менять климат, поэтому я отдыхала у бабушки на даче. И вдруг такое заявление!

— Что-то случилось? — не выдержала я.