Владимир Венгловский - Шепот бриза, крик урагана

Из лондонского арсенала похищены два боевых автоматона. Механизмы ушли сами, проломив ворота и ранив охранника. Лучшие полицейские умы помогают военным вести поиски. «Не исключено, что кража произведена с помощью внедрения вирусной настройки в программаторы автоматонов, – заявляет инспектор Скотланд-Ярда Джереми Хопп. – Мы проверим всех кракеров, обшарим каждый уголок Лондона, но найдем пропавших. Виновные будут наказаны».

Я проснулся, ощущая, как колотится сердце. Встал, потянулся, подошел к открытому окну и раздвинул шторы, пропуская в комнату утренний свет. Перед глазами всё еще стояли боевые автоматоны и захваченный цеппелин… Приснится же такое! Сон был ярким и красочным, будто я сам присутствовал при тех событиях. Жюли говорит… говорила, что когда сознание чисто, можно услышать голос ветра, воспринять истории и события, которые происходят где-то далеко. Возможно, так и случилось? Хотя это слишком похоже на сказку.

– Эгей, мистер Линдси! – прокричал подметающий улицу Фердинанд. – Чудное утро!

Он произнес, как обычно, «чудно́е» с ударением на «о», отчего это слово приобретало у него иной смысл. За Фердинандом шагал Безликий – автоматон, неоконченное творение Оливера. Оливер не успел нацепить на него маску человека, вместо лица был лишь отполированный кусок металла. Когда дворник остановился, автоматон тоже замер и попытался скопировать его жест – помахал мне механической рукой. Безликий уже несколько дней ходил за людьми, словно привязанный. Его прогоняли, но он всегда возвращался, отыскивая новый источник для подражания.

– Действительно, чудно́е, – повторил я, разглядывая небо над крышами города.

У горизонта, где гигантскими черепахами возвышались зеленые холмы, воздух приобретал изумрудный оттенок. Облака отсвечивали розовой утренней корочкой. Под ними, словно в кривом зеркале, зелень холмов и голубизна неба искривлялись, порождая фата-моргану. Огромные башни устремлялись в небеса, чтобы через мгновения смениться плывущим в небе кораблем. Мигни – и корабля не существует, на его месте уже крутятся крылья ветряных мельниц. Возможно, это лишь отражение нашего города, возможно, стоит добраться до холмов, чтобы изучить подробнее оптическую иллюзию, но из города уходят лишь измененные.

Люди остаются жить здесь.

Как быстро бежит время. Прошло уже десять лет с тех пор, как мы высадились на скалистом берегу и нашли город. Просто город, без названия, ведь имя ему мы так и не придумали. Кто-то именует его Селением тысячи рас, кто-то – Большой свалкой, оставленной множеством поселенцев, что жили здесь на протяжении веков. Испанские конквистадоры терялись за полосой Дракона в поисках своего золотого города. Здесь высаживались норманны, чьи драккары смогли преодолеть ураган в момент затишья. Пропавший римский легион добрался до этих берегов, чтобы навсегда лишиться родины. Словно ворота в иной мир, город принимал поселенцев, но никогда не выпускал их обратно.

Я поджарил себе яичницу с ветчиной и с аппетитом съел. Затем улыбнулся портрету Жюли на стене, переоделся и вышел на улицу. Безликий сделал попытку увязаться за мной, но я его прогнал. Автоматон обиженно загудел. Я пожал руку Фердинанду и посмотрел на разрастающуюся по ней паутину оранжевых прожилок.

– Вы не боитесь подать руку старику, мистер Линдси, – печально улыбнулся дворник. – Спасибо.

Ему оставалось не более нескольких месяцев. К осени, когда далекие холмы окрасятся в багряные тона, Фердинанд покинет наш город. Тогда Оливер создаст нового автоматона с неподвижной маской Фердинанда на лице и попытается запрограммировать все повадки оригинала. «Город не должен быть пустым. Пустота не свойственна миру. Она меня пугает», – говорил мой друг, населяя окружающий себя мир механическими актерами.

– Мне незачем бояться, – сказал я. – Наверное, я невосприимчив к изменениям.

– Как вы думаете, там, куда они… мы отправляемся, хорошо? – вздохнул дворник.

– Думаю, что там хорошо, – сказал я, вспоминая Жюли.

Зеленые холмы, чистый воздух, чужая жизнь. Интересно, кем бы мог стать я, если бы изменение смогло меня коснуться? Может быть, жителем земли, копающимся среди камней и выращивающим коренья? Или беззаботным воздушным существом, как моя Жюли, которую изменение захватило одной из первых?

– Там хорошо, – тихо повторил я.

Аборигены не жили в городе. Они лишь приходили сюда для того, чтобы совершить обмен – странные, непонятные, будто и не люди вовсе, – а в остальное время почти не обращали на нас внимания. Они появились после того, как мы уже освоились в городе, и вместе с ними пришло изменение.