Елена Петрова - Лейна

– Говорят же вам, в этих лесах небезопасно стало! Разбойнички бедокурят! Банду Оськи Косого в Собачьем Яру видели. Ежели сам не боишься, о детях подумай! – выступал невысокий пузатый мужичок с густой бородой. После этой фразы дети – то есть Лорин и я – слаженно фыркнули и потянулись к лукам. Тумар задумчиво кивнул:

– Спасибо за предупреждение, уважаемые, но мы поедем по Старому тракту. Нам время дорого, а разбойники могут на любой дороге сидеть.

– Ну, мы вас предупредили, а дальше – как боги решат, – махнул рукой бородач и изобразил перед грудью полукруг левой рукой. Этот жест я уже видела: им меня «поприветствовал» Тумар в день нашего знакомства.

Я тихонько подобралась к мальчишке:

– Лорин, а чего этот тип рукою машет?

– Нечисть отгоняет, – так же шепотом просветил меня парнишка.

– Знаешь, а Тумар, когда меня нашел, тоже так рукой водил. Я что, на нечисть похожа?

– Не знаю, но на наших женщин точно не похожа. Когда говоришь – в глаза смотришь, из лука стреляешь как парень, не плачешь, да и вообще – легко с тобой, как с другом.

«Нет, ну надо же, даже в этом мире за своего парня сошла», – зажмурилась я, вполне довольная оценкой.

Мужички в это время сноровисто выгрузили съестные припасы, к которым от наших щедрот добавился подстреленный мною зверек, пара крупных пятнистых рыбин, раздобытых Лорином, и пирожки Мирайи. Увидев такое богатство, желудок взвыл, как падающий мессершмит, и стал подталкивать меня в сторону еды. Я не особо сопротивлялась…

Тумар задумчиво шевелил потрескивающие угольки под тушкой, изредка косясь на наших гостей. Складывалось впечатление, что он им не слишком рад.

Гости широко улыбались слегка щербатыми ртами и трогательно ухаживали за дамой. Вытащив из повозки грязную овчину, они попытались усадить меня на этот свалявшийся кошмар, приговаривая, что девушка не должна сидеть на голой земле. Девушка тихо зверела, мысленно вспоминала свой небогатый нецензурный лексикон и пыталась отказаться от пованивающей чести с милой улыбкой. В конце концов джентльмены отвязались от несговорчивой меня, а Лорин, мерзавец, перестал похрюкивать в рукав, глядя на это издевательство счастливыми глазами. Ладно, припомним…

Рассевшись вокруг костерка, мы начали делить добычу. Мне достался кусок нежного мяса, пирожок, четвертушка сыра и странный, слегка хмельной напиток, напоминающий что-то среднее между пивом и квасом. Окружающие с чавканьем и посапыванием управлялись со своей долей. Быстро схомячив обед, я на звук пошла искать ручей. Задумавшись, не заметила, как подошел Тумар.

– Ты не слишком хорошая наездница, Лейна, – припечатал он.

– Ну, должны же и у меня быть недостатки, – резонно возразила я.

Мужчина усмехнулся:

– Пока мы едем, будешь трястись в седле. И за лошадью ухаживать. Как – покажу.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я. – А я как раз думала, как бы вас на это уговорить!

– Пошли, сейчас будем учиться седлать коня.

В последующие полчаса развлекались все, кроме меня. Подняв с земли потник и аккуратно положив его на спину Дубса, я разворачивалась за седлом. Стоило мне за ним наклониться, как конь, скотина такая, встряхивался, и потник сползал на траву. Шепотом поминая лошадиную родню до седьмого колена и нетрадиционные отношения самого Дубса с седлом, потником, тихо постанывающими от смеха мужиками и всем окружающим миром, я начинала всю процедуру сначала. После третьего дубля я умоляюще уставилась в сторону мужской половины. Тумар, усмехаясь в бороду, подошел и за минуту оседлал вредную животину.

– Пойми, – втолковывал он мне, – пока конь тебя не уважает и не доверяет, то и слушаться не будет.

– А как заставить его уважать?

– А как ты думаешь?

– Ну-у… хворостина отпадает, страх – не уважение, да и не люблю я такие методы. Может, одного доверия пока хватит? Уважать ему меня особо не за что… – вспомнила я свои утренние кульбиты.

Тумар кивнул:

– Все-таки ты странная. Очень немногие думают так, большинство предпочтет страх.

Мы вернулись к костру и, распрощавшись с сотрапезниками, продолжили путь.

Два последующих дня я не слезала с Дубса. Сначала жеребец капризничал, но, когда я вечером вымыла его в озерце и покормила с руки остатками пирога, он смирился с моим присутствием.

Конечно, я не стала отличным наездником, говоря честно, не стала даже хорошим, но хоть прекратила сползать на рысях жеребцу под брюхо.

К вечеру третьего дня показалось крупное село на слиянии двух рек. Мы добрались до ярмарки в Больших Сотках.