Людмила Козякова - Инфицированная

– Оперативно,– похвалил он, и бодрой походкой стал подниматься на четвертый этаж, легко и непринужденно неся мою поклажу.

– Не тяжело?– спросила я, косясь на чемодан,– может помочь? Не мальчик уже такие тяжести носить. Кстати, а сколько тебе лет?

– Пятьдесят восемь, дочка,– лукаво улыбнулся Степаны,– я и тебя поднять могу. Особенности организма. Я же оборотень.

Ночь мы почти не спали. Дядя Федя подробно объяснял, в чем будет заключаться моя работа, и сколько я буду за нее получать. Кстати, баланс на карте я проверила. Пятизначное число меня несказанно порадовало. А еще Степаны сильно критиковал мой внешний вид. "Женщина должна быть женщиной"– и обещал заняться перевоплощением. Добрая фея, блин. Забегая вперед, хочу сказать, что обещание он свое выполнил. Приезжая в любой город нашей необъятной родины, он первым делом находил тренажерный зал и гонял меня, пока я не падала от усталости. А еще он дал мне огромный толкут, весь исписанный ровным каллиграфическим почерком.

– Это "Ворожий травник". В ней собраны все ныне существующие заговоры, наговоры, отводы, рецепты зелье и отваров. Сам собирал.– С гордостью сообщил Степаны.– Учи.

И я учила.

За полгода мы объездили пол России. Побывали и в Сибири, и на Алтае, но нигде по долгу не задерживались. Как только работа была выполнена, мы тут же отчаливали на новое место дислокации, указанное нам великим "Осином". Дядя Федя, радостно потеря руки говорил, что такого улова у него никогда еще не было.

Так мы и жили. Работа у меня была не пыльная. Ходить по вечерам в кино, театр или на концерты, или просто гулять по городу. Конечно, разгуливать в одиночестве по темным улицам Степаны не разрешал. Хоть его было и не видно, но я постоянно чувствовала присутствие оборотня. Он не отставал ни на шаг. Пару раз видела, как он работает. Брр. Ну и зрелище, сажу я вам.

Глава 4

Как всегда, координаты нового места прибытия ребятки из "Ониса" скинули на мобильный дяди Феди. Люди там сидят умные и глазастые. Где наблюдалась очередная вспышка насилия, туда нас и засылали. Только обычно это были города большие. Оно и понятно, там легче затеряться. А тут нас отправили в беспросветную глухомань. Богом забытую деревню из 28 домов, обильно заросшую репьем и кустарником.

– Колоритненько,– крякнул дядя Федя, почесывая затылок и любуясь красотами.

– Угу, – согласилась я,– и чего мы тут забыли? Разве демон может прятаться в такой глуши? Негде разгуляться. Ну, попереубивает здесь местных жителей, коих наберется полторы калеки, а дальше что?

– Может тут не демон прячется,– задумчиво пробормотал оборотень,– может нас спрятать пытаются.

Выпытать, к чему он это сказал, у меня не вышло, так как мы заприметили местную жительницу, и направились к ней, прикинувшись заплутавшими туристами. Бабулька – божий одуванчик оказалась на редкость доброжелательной и словоохотливой. Уже через десять минут мы знали полную историю данной местности, начиная с 1905. А так же, кто когда родился и умер, и где Люська-дура нагуляла своего младшенького. Помимо этого выяснили, что деревня в запустении. Половина домов бесхозные.

– А нельзя дому без хозяина,– вздыхала бабушка, утирая скупую слезу краешком платочка.– Погибает дом.

– Матушка, а какой дом сильно погибает?– Спросил Степаныч.– Мы бы там переночевали пару ночек, пока не определимся с дальнейшим маршрутом. И нам хорошо, и дом от погибели спасем.

Бабулька, пожевав беззубым ртом, отправила нас к дому номе 8. Нашли быстро. А чего искать, если в деревне всего одна улица.

Распаковались оперативно. И я пошла прогуляться. Посмотреть, так сказать местные достопримечательности. Из достопримечательностей нашла только маленький магазинчик. И тот закрыт. Выходной. Решив, что на сегодня с меня свежего воздуха достаточно, потопала обратно.

А в доме моему взору предстала картина маслом. Степаныч сидел на стуле со связанными проволокой руками, которая сильно впивалась в кожу, причиняя некоторое неудобство. Рядом стоял высокий мужчина. Темноволосый красавец с синими глазами и белоснежной улыбкой. Прям герой девичьих грез. Хоть сейчас на обложку глянца.

– За хлебушком ходила,– зачем то ляпнула я. Видать, нервы.– А это кто?,– спросила я у сильно помятого Степаныча.

– Друг.

– Ну, допустим,– засомневалась я, доставая из кармана "Иктус» (Это небольшой посеребренный кинжал, заговоренный от всякой нечисти).

– Дочка не торопись. Не видишь, мы с другом беседуем.