Сири Петтерсен - Потомок Одина

У него дома в Эйсвальдре жило несколько воронов – члены Совета не рассылали писем другими способами. В Эльверуа единоличную ответственность за пересылку важной корреспонденции несла Рамойя. И здесь, и в Маннфалле обычные письма отправлялись с повозками, но если письмо надо было доставить за одну ночь и незаметно, то конкурентов у воронов не было. Чёрные вестники. Крылья Совета. Священные переносчики новостей и приказов о казни или помиловании. Маннфалла обладала непревзойдённым могуществом во многом благодаря неутомимым воронам.

Ример услышал, как они перешёптываются о приближении чужака. За ним наблюдают. Его оценивают. Вороны признали в нём сына Всевидящего и успокоились. Ример остановился.

Тишина была наполнена напряжением. Голодом, сходным с алчностью попрошайки. Она была невинной, необходимой и одновременно острой и непредсказуемой. Ример продолжил движение, и карканье возобновилось. Хор голосов всё громче и громче требовал, чтобы их оставили в покое. Ример обманут и отвергнут.

Среди страшного шума раздался глубокий женский голос:

– Они сказали, что идёт знакомый, но я даже не знаю, верить ли своим глазам.

Из загона вышла Рамойя. Она покачивала бёдрами, как умеют только женщины из Букеша. Угольно-чёрные волосы были собраны в плотный хвост, косички которого топорщились в разные стороны у неё на затылке, как перья вороньего хвоста. Через широкие воздушные шаровары он разглядел, что она похудела. Штанины были связаны на лодыжках нитками с золотистыми жемчужинами, которые звенели при ходьбе. Прожив несколько лет в Эльверуа, Рамойя продолжала оставаться чужестранкой.

Ветле побежал к ней навстречу.

– Мама! Мы упали в Аллдьюпу! – гордо заявил он. Рамойя невозмутимо опустила на мох железное ведро, испачканное кровью, и положила ладонь сыну на плечо. Она отодвинула его от себя на расстояние вытянутой руки и быстро оглядела с ног до головы, чтобы убедиться, что он цел и невредим. Потом повернулась обратно к Римеру. Тот был готов увидеть следы страха в её глазах, но просчитался.

Удивительное зрелище представляли собой наставница воронов и её сын, почти взрослый мужчина, который думал и поступал как ребёнок. Его волосы были настолько же светлыми, насколько её были чёрными. Мальчишка принялся рассказывать о случившемся, и Римеру несколько раз пришлось перебить его, чтобы немного смягчить ужасную историю, которую он неоднократно прослушал по дороге сюда. Ветле рассказал Рамойе, что произошло. Она спокойно отнеслась ко всему и не стала ругать сына. Ветле всегда позволялось ходить, куда он хочет, несмотря на очевидные опасности.

– Никто не упал, это важнее всего, – сказал Ример, хотя, судя по всему, Рамойю не надо было успокаивать.

– Все мы упадём рано или поздно. И никто не даётся нам в полное и безраздельное владение, – ответила она.

Рамойя подняла ведро и подошла к нему, подняв руку, словно собиралась похлопать Римера по щеке, но не сделала этого, и её рука упала вниз. Сколько он себя помнил, она была ему вместо матери. А сейчас Рамойя разглядела в нём нечто, к чему не захотела прикасаться. То же самое, из-за чего Хирка повернулась к нему спиной и ушла. Казалось, они знают. Словно всё, что он видел и совершал в течение последних трёх лет, оставило след на его коже и в его глазах. Ример ощутил укол горя и немедленно его подавил. Рамойя переложила ведро из руки в руку, ручка скрипнула. Из ведра пахнуло подгнившей дичью.

– Я не видела тебя…

Ример помог ей:

– …после Ритуала.

Она посмотрела на него глазами, похожими на коричневые миндалины на лице оливкового цвета. В них попеременно отражались лёд и огонь, всё то, что она хотела сказать. Но она лишь коротко и тихо подтвердила:

– После Ритуала.

Рамойя стряхнула с себя воспоминания и проводила Римера и Ветле в дом. Она опустила ведро на пол и поставила воду на тлеющий очаг. Ример огляделся. Комната была узкой, какой он её и помнил, в глубине находился закуток, отделённый от остального помещения новой рыболовной сетью. Луч света упал в оконце, которое всегда было открыто для воронов. На второй этаж вела лестница, где, как знал Ример, хранилось много листов бумаги, разложенных по полочкам и отсортированных по размеру и весу. Здесь, внизу, ближайший к нему угол был занят стеллажами, где Рамойя держала разнообразные маленькие чехлы из всевозможных материалов: кожи, дерева и кости. Несколько чехлов валялось на небольшом письменном столе из зелёного стекла. Ворон двигал их клювом, один за другим, к нужной полке. Он медленно ходил взад-вперёд, и его когти разъезжались по столу.