Алексей Булатов - Радужный

Натянув на себя джинсы и футболку, я вышел из квартиры. Утренний воздух был даже приятен. Августовское утро радовало теплой погодой и тишиной. Чем дальше я уходил из дома, тем больше убеждался в том, что принял правильное решение.

Теперь можно было подумать и о вечере. Я понимал, что к ужину скорее всего уже приду в себя, желудок заработает и наверняка потребует еды. И был уверен, что дома – шаром покати. Если и были какие-то запасы в холодильнике, наверняка вчера они были найдены и уничтожены моими гостями. Денег тоже особенно не было. Возникала перспектива к вечеру ползти к НП (так я называл про себя Наталью Петровну) и просить об авансе. НП всегда сердилась на такие просьбы, но обычно не отказывала. Выдавала столько, чтобы от самой зарплаты хоть что-то осталось.

Мысль о деньгах повергла меня в грусть, так как, видимо, этой зарплаты хватит только на то чтобы заплатить за квартиру и закинуть что-то в холодильник. Эти пятничные попойки съедали мой бюджет практически в ноль. «Нужно завязывать с бухлом и начинать копить», – подумал я в очередной раз.

И тут перед глазами появилось яркое пятно размером с кулак. Я с удивлением посмотрел на него. Пятно висело в одной точке, оставаясь на месте, как бы я ни крутил головой. «Что-то с глазами», – подумал я и зажмурился. А когда через минуту открыл глаза, пятна не было.

«Так, глюки… с похмелья, видимо, меня колбасит… реально нужно завязывать с этим делом, – в который раз за этот день пронеслось у меня в голове. – Так же нельзя! Практически каждую пятницу одна и та же картина! Разница только в том, продолжается ли пятница все выходные напролет или остаётся только в пятнице!» – ругал я себя.

Проблема была в том, что по субботам и воскресеньям о моей персоне могло вспомнить достаточно большое количество тех, кто считал меня своим другом. А все те, кто так считал, знали, что я живу один. Поэтому, если вставал вопрос о том, куда можно вписаться, что бы прибухнуть, особенно долго не раздумывали. Все бы ничего, если бы не то, что такие выходные случались все чаще. Да, мои друзья не были законченными алкоголиками, но почему-то вспоминали обо мне только в конце недели.

Дойдя до работы, я прошел через проходную, поздоровался с охранником Сашкой и удалился на свое рабочее место. Это была обычная каморка айтишника без окон без дверей, совмещенная с серверной, где гудел компьютер. Тут все до последнего винтика в сервере и даже в столе было сделано и настроено моими собственными руками. Рабочий беспорядок, который почему-то все считали бардаком, для меня был подчинен абсолютно четким правилам хранения необходимой атрибутики. На столе справа от меня лежали сломанные клавиатуры и мышки, у которых еще был шанс на жизнь, но пока руки до них не доходили. С левой стороны в коробках стояли новые мышки, клавиатуры и пара картриджей для принтера. Под столом были картриджи, которые требовали заправки, там же стоял мой стационарный комп.

Я сел в свое любимое кресло, которое выклянчивал у НП в течении года, жалуясь на боли в спине и падающую продуктивность. Теперь в компании ООО «Аспера» было два таких – одно у меня, другое у Натальи Петровны, директора и владельца этой самой компании.

Погрузившись в кресло, я задумался. Похмелье было еще очень сильным, скорее всего от меня серьезно разило перегаром, так что лучше было не попадаться на глаза НП до обеда. Сама ко мне она обычно не заглядывала, но обязательно наводила справки, на месте ли я.

Работать было тяжко. К счастью, в этом не было необходимости. Я включил компьютер, загрузил конфигуратор, установил точку остановки, чтобы снаружи казалось, что я работаю. После этого сходил на кухню, заварил огромный стакан кофе, в который насыпал четыре ложки сахара с горкой, и сел за комп.

Мой компьютер был установлен так, чтобы никто из посетителей не мог видеть экрана, пока не зайдет вглубь кабинета. Обычно никто даже не пробовал проходить дальше порога, так как перемещение по кабинету было делом непростым и даже опасным. На каждом шагу можно было наступить на что-то или уронить какое-нибудь крайне важное и дорогое устройство, чем вызвать мой праведный гнев. Поэтому все, кто осмеливался дойти до каморки, обычно оставались на входе и задавали свои глупые «юзверовские» вопросы оттуда. Все это позволяло мне сегодня неторопливо потягивать кофе и, играя в «Косынку», потихоньку приходить в себя.

НП позвонила только около одиннадцати и попросила зайти после обеда. Я и сам собирался к ней в это время – уже более-менее пришел в себя, и мой желудок высказывал желание съесть, может быть, что-нибудь не очень твердое, но и не очень жидкое. В общем, супчику похлебать, наверное, было самое то.