Юрий Мещанов: Вольница обречённых (СИ)

Когда Миша Воробей закончил свой рассказ, в зал вошла женщина. Она не была красавицей, но и в привлекательности ей отказать было трудно. Тонкие черты лица, умный взгляд, красиво уложенные волосы. Судя по округлившемуся животу, она носила ребёнка. По тому как женщина приблизилась к Всеславу, стало понятно, что это его жена, Зима. Тот отдал супруге какие-то указания. Зима, согласно кивнув, удалилась.

"Ты и твой спутник наверняка голодны, - сказал Всеслав. - Я хочу угостить вас". Прислужники внесли небольшой стол, поставили на него каравай свежевыпеченного хлеба, чашу с водой для Дубыни и пузатую кружку пива для Миши. Тот почувствовал как пол начал уплывать у него из-под ног. При виде такого угощения голова закружилась не на шутку, а рот наполнился слюной. Поблагодарив князя, Миша и Дубыня стали отрывать ароматные ещё тёплые куски и уплетать их за обе щеки. С лёгкой улыбкой Всеслав поглядывал на своих гостей. Когда Миша выпил своё пиво, князь лично подлил ему из кувшина ещё порцию.

Бродячего писаря серьёзно развезло от съеденного и выпитого. Теперь можно было устроить проверку. По указке Всеслава внесли ещё столик с листом бумаги, пером и чернильницей. "Ты говорил, что сочиняешь хорошо, - сказал князь, - у тебя четверть часа, чтобы описать события сегодняшнего дня в виде хроники". Миша был не в состоянии ничего выдумывать. Хлеб и пиво впитались в кровь, сейчас бы лечь и хорошенько выспаться. Он попытался возразить, но Всеслав указал на перо с бумагой и отвернулся к окну.

-- А если я не успею за четверть часа?

-- Полагаю, ты видел шесты с черепами и левую руку старшего писаря?

Шесты... Пять шестов с отрубленными головами, которые пустыми глазницами пялились в морскую даль. Их сложно было не заметить. И рука старшего писаря, лишённая за провинность двух пальцев. Миша Воробей уже пожалел, что заявился сюда, но начал сочинять. Пути назад уже не было. Двое стражников встали между ним и Всеславом, внимательно следя за действиями бродячего писаря. Как же быть? Все события сегодняшнего дня ему за четверть часа не расписать. Миша решил рискнуть, стал описывать складно и последовательно. Сколько успеет, столько и будет. Интересно, кто были те люди, чьи черепа сейчас висят на шестах, тоже хотели стать приближёнными к господину хронистами? Так... Не отвлекаться! Миша продолжал водить пером по бумаге.

"Всё, пришло время показать, что у тебя вышло", - голос Всеслава раздался как раз в тот момент, когда Миша перешёл к описанию общения со старшим писарем. Он бережно передал лист князю, стараясь не смазать свежие чернила. Всеслав принялся читать до половины исписанную бумагу. Воробей с ужасом следил как бегают по неровным строчкам зрачки грозного господина. Дубыня тоже напрягся. "Если что, выпрошу князя пощадить мальчишку, тот вовсе не виновен", - решил Миша.

-- Годится! - неожиданно объявил Всеслав. - Беру тебя своим личным хронистом. Но для начала идите в баню вымойтесь и смените одёжку. Нужно соответствовать новому положению.

-- А... А...

-- Что?

-- А сколько будете платить? - Миша, оправившись от первого потрясения слегка осмелел.

-- Для начала получите место за моим столом. А потом посмотрим как работать будешь.

***

О приближении ладей с отрядами Лютогоста, Всеслав был извещён заранее. Когда потрёпанные ладьи были замечены со сторожевых башен на островках, дежурившие там бойцы выпустили подожжённую стрелу. На фоне яркого солнца она бледно описала небольшой круг и плюхнулась в воду. Через какое-то время показались корабли. Воины четырёхтысячной армии Всеслава, выстроенные на берегу, застыли в ровных шеренгах. Лютогост залюбовался этим зрелищем.

Всеслав первым сделал шаг вперёд, когда увидел спустившегося на песчаный берег Лютогоста. Братья крепко обнялись. Четыре года они не виделись друг с другом, с того самого дня как державное войско было разгромлено на полях Дворцовой управы, прозванными впоследствии Багровыми. Лютогост вёл войну на севере Рустовесской земли, а брат его укреплялся на юге. Лишь при помощи бывшего офицера Тайной стражи Трифона Кривина удалось наладить обмен зашифрованными посланиями. Так братья почти два года согласовывали свои действия. Но теперь пришло время объединить силы.

Всеслав показал Лютогосту своё воинство. Единообразно вооружённую пехоту и конницу, стрелецкие сотни. Отдельным отрядом была Гвардия Единого, набранная из уроженцев заморских стран. Служили в ней только элаиты, поклявшиеся не складывать оружия пока над всем миром не утвердится власть Единого бога. Здесь их чаще называли Заморской Гвардией. Лютогосту понравились эти суровые бойцы. "Подарок южного императора, - пояснил брату Всеслав. - Если займём Древгород, он ещё пришлёт не менее трёх тысяч".