Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис

«Боже мой, сколько же лет она мужской руки на своем плече не ощущала? Умная, поразительно, по нынешним временам, образованная, властная и… такая одинокая Светлая боярыня, по каким-то причинам похоронившая себя в глуши припятских лесов и болот. Что ей сейчас вспомнилось, так же как и мне? Отец, муж, сын, любовник? Ничего-то я о ней не знаю, но…»

Не отнимая руки, Мишка сдвинулся чуть вперед и, заглянув в наполненные готовыми пролиться слезами глаза Нинеи, тихо повторил ей ее же присловье:

— Все хорошо, не печалься, Гредислава, все хорошо.

Нинея со всхлипом втянула в себя воздух и так же тихо ответила:

— Сядь, Мишаня, нога-то у тебя…

— Ничего, не больно… почти…

— Больно, я чувствую… садись, садись…

Волхва отерла уголком платка глаза, выпрямилась и уже совсем другим голосом распорядилась:

— А ну! На стол собирать! Ужинать пора!

Каждый, кроме самых маленьких, занялся своим делом, чувствовалось, что внучата давно приучены к определенному порядку. Мишка опустился на лавку и почти сразу же почувствовал правым ухом горячий шепот Красавы, воспользовавшейся тем, что Нинея отвлеклась к печи:

— Ты зачем бабулю ворожил? Она тебя и так любит.

— Ничего я не ворожил… — попытался, так же шепотом, оправдаться Мишка. — Да и не умею я…

— Врешь, я видела! — безапелляционно заявила Красава. — Но ничего, я на тебе все равно женюсь!

Внучка волхвы упорхнула, а Мишка так и остался сидеть в состоянии столбняка.

«Здрасте, приехали! Мало мне одной невесты от деда, так еще и эта на меня глаз положила! Еще и к бабке приревновала, обалдеть! Примите мои поздравления, сэр Майкл, вы идете у дам нарасхват, как колбаса в горбачевские времена! Ребенок, конечно, еще, а вдруг не передумает? Ведь и замочить из ревности может запросто. Ну, влип!»

После ужина ребятня шустро прибрала со стола и, повинуясь Нинеиной команде, отправилась спать. Ни капризов, ни возражений. К величайшему Мишкиному удивлению, Роська вместе со всеми поплелся за занавеску, где располагались полати.

«М-да, на коротком поводке Нинея ребят держит. Привыкнут, как без нее обходиться станут?»

Мишка и Нинея остались сумерничать вдвоем. Волхва поставила на стол подаренные Мишкой подсвечники, зажгла свечи, села напротив, подперев щеку кулаком.

— О чем задумался, Мишаня?

— О детишках твоих, баба Нинея.

— И что ж думаешь?

— Да вот подумалось мне: привыкнут они, что ты за них думаешь и решаешь, каждый шаг их стережешь, как потом жить будут?

— Так, как ты их научишь. Я не вечная, а кроме как на тебя мне их оставить не на кого, — Нинея вздохнула и неожиданно предложила, — можешь прямо сейчас начать. Хочешь?

— Хочу, но не могу. Но и не думать про это не могу тоже. Не сердись, ты спросила, я ответил.

— Можешь, уже сейчас можешь, но я подожду. Сколько-то лет еще подожду, но уж воспитывать ребят буду, как умею, — волхва выдержала паузу, показывая, что тема закрыта, потом спросила: — Ты ведь еще о чем-то узнать хотел?

— Скажи, нет ли какой-нибудь сказки или истории… неважно — правда или вымысел. В общем, что-то про взрослого, живущего в теле ребенка. И это должно быть страшно, страшная история.

— Вот оно как… Взрослый в ребенке, — Нинея ненадолго задумалась. — Есть такая сказка, а может — быль, кто ж знает?

— Расскажешь?

— Что ж не рассказать? Была у одной ведуньи ученица. Плохая была ученица. То ли ленилась, то ли дар у нее слабый был, хотя бывает, что и учитель негодный попадается. Всякое бывает. Выгнала ее ведунья, не стала дальше учить. Пошла девка домой и уже почти дошла до дому, как видит, степняки в сторону ее веси пробираются. Побежала она, хотела короткой дорогой через лес пробраться, да заметили ее степняки и подстрелили. Лежит она со стрелой в спине, чувствует, что умирает. «Что за жизнь у меня? — думает. — Всего два дела у меня важных было: на ведунью выучиться и земляков предупредить. И ни то, ни другое сделать не смогла».

И тогда вспомнила ученье у ведуньи и произнесла заклинание. Пожелала перенестись в тело любого из земляков, кто ближе окажется, чтоб предупредить об опасности. Смотрит: она голая и в воде, а вокруг другие девчонки в речке плещутся. Видно, ближе всех к ней эта самая девчонка оказалась. Выскочила она из воды, а какая одежда ее — не знает. Схватила первую попавшуюся, оделась и побежала к селу. Кричит: «Степняки! Степняки! Спасайтесь!» А люди над ней смеются: «Где ты степняков в речке нашла? А одежду-то зачем чужую нацепила?» Так и не поверил ей никто, а вскоре и степняки налетели. Кого убили, кого в полон увели, а весь сожгли. Осталась только эта девчонка — степняки ее как будто и не видели.