Олег Нагорнов: Феликс в Лабиринте Фей

– Как ваше имя? – громко спросил я, стараясь перекрыть грохот тяжелых капель о жестяные козырьки магазинчиков.

– На свете нет ничего хуже штампов, – ответил он, – поверьте мне, человеку, целиком состоящему из штампов и стереотипов. Имя – страшное, несмываемое клеймо, которое мы несем на себе, и даже впереди себя. Вот, представьте, вы увидели очаровательную девушку. Идете к ней по золотому пляжу, целуете руку. «Богиня!» – думаете вы. «Орландина» – представляется она. И все, очарование застрелено в упор из кольта сорок пятого калибра. Орландина не может быть богиней. Самое страшное, что это не ее вина. Но этого можно было избежать, доверившись своему камертону, который и так назвал ее «Самой прекрасной девушкой на свете«…У меня нет имени. Автор не успел его придумать. Но, на некоторых страницах, я временно именуюсь как «Мо». Впрочем, прошу вас никогда меня так не называть.

Холодная вода лилась за воротник, ноги промокли.

– Почему мы вышли на улицу? – почти крикнул я, – Остались бы в кабинете и, если вам так не терпится, дописали бы вас дома!

– Вы на редкость невнимательны для человека столь тонкого призвания! – смерил меня сердитым взглядом детектив, – Закончить меня, вероятно, мог бы любой полицейский. Но меня еще нужно начать, вот в чем загвоздка! А чтобы сделать это, необходимо окунуться в те события, что подтолкнули моего автора на создание середины.

– Пока мы окунаемся только в воду! Далеко еще?

– Перестаньте нервничать. Мы пришли.

«Кафе Абажур» – скромно представилась блеклая вывеска.

Кафе! Как банально…

– Я говорил вам, – проницательно заметил детектив, – что практически целиком состою из штампов. Так что не обижайтесь. Кафе очень хорошее. Именно здесь я покупаю себе кофе.

В уютном, тихом «Абажуре» прятались от дождя очаровательная девушка в черной шляпке с легкой вуалью и старик в очках, листавший книгу за столиком у окна. Как только мы вошли, девушка испуганно отвернулась, а старик демонстративно уткнулся в книгу, хотя читать перестал совершенно. Официант, принесший нам кофе и коньяк, имел убедительно бандитскую внешность. Было абсолютно ясно, что белую рубашку и черную бабочку он надел первый раз в жизни. Мелькнуло вдруг: «Прекрасный муж, хороший отец, добропорядочный гражданин. Любим, помним, скорбим…»

– Так! – сказал я, – А где же убийца-дворецкий? Неужели ваш драгоценный создатель настолько осмелел, что придумал убийцу-официанта?

– Я вижу, вы все-таки обиделись, – вздохнул детектив, наливая коньяк, – пожалуйста, не надо. Такие эмоции чрезвычайно вредны для талантливого автора некрологов. Представьте, что вам когда-нибудь придется писать о человеке, который вас сильно обидел. Что вы напишите? «Туда тебе и дорога?»

– Мне никогда не придется писать о людях, обидевших меня. Они бессмертны. Зачем мы сюда пришли? Посмотреть на вдову, убийцу и странного старика, упорно следящего за нами?

– Ага! – улыбнулся детектив, – Старичка-то вы не раскусили!

– Нет, – признался я, – кто это? Заказчик?

– Понятия не имею! Поймите, в моей руке зажат изрядный кусок нити Ариадны, но ее начало и конец скрыты в мрачных тоннелях неизвестности. Девушка и официант помещаются на моем отрезке, но старик находится где-то в другом измерении.

– Давайте уйдем, – попросил я, – допьем кофе и придумаем что-нибудь…

– В вашем пыльном кабинете, – закончил детектив. – Не получится! Именно отсюда создатель принес домой свою идею, именно здесь родился я.

– Здесь ты и умрешь! – пообещал подкравшийся официант, выхватив маленький смертоносный автомат, который так любят наркобароны и режиссеры боевиков.

«Нелепая смерть, прерванный полет, мотылек, сгоревший в беспощадном пламени свечи, – застучала где-то пишущая машинка, – наша скорбь безмерна, наша память – вечна!»

– Эй! – раздался звонкий голосок.

Убийца резко повернулся к окну, оружие дернулось в том же направлении. Раздался радостный хлопок, и официант упал, глухо ударившись простреленной головой о паркет. Девушка в вуали осторожно пробиралась к выходу, держа на мушке маленького дамского пистолета старичка, испуганно взиравшего на происходящее. Руки чтеца стремились к потолку, книга лежала на столе. Секунда – и девушка исчезла.

– Двадцать второй, – изумился детектив, внимательно рассматривая аккуратную дырочку, украсившую лоб фальшивого официанта и незадачливого убийцы, – это какой же надо быть идиоткой, чтобы пытаться убить человека пулей двадцать второго калибра! Впрочем, – тут он с оттенком уважения кивнул в сторону двери, – идиотка она весьма меткая. И ловкая!