Катэр Вэй - Ган

Вернувшись в реальность, он обнаружил, что Тао протянул ему свой короткий меч, служивший ему вспомогательным оружием в довесок к его излюбленному томагавку.

– Возьми. Это тебе понадобится. За твоей спиной холм. Ты обойдешь его с левой стороны. Двигайся свободно, не скрываясь, это бессмысленно. Если он еще не ушел, то и не уйдет. Он не насытился и будет жаждать продолжения.

– Не насытился? – сглотнув, переспросил Пато.

– Да. Похоже, он напал на стоянку кочевников. Они часто останавливаются в этих местах. Летом тут много лосей и оленей. Промышляют.

Он встал и, поправив пояс, коротко бросил:

– Все, пошли. Ты слева, я справа.

Пато удобнее перехватил рукоять оружия и пожалел, что у него в руках не копье. Делать было нечего – что есть, то есть.

Он решительно повернул в сторону холма и начал двигаться, забирая влево.

– Пато! – окликнул его Тао. – Помни, в схватке с ним страх – это неминуемая смерть.

Кинув взгляд через плечо, Пато обнаружил, что мастер уже пропал, как в воздухе растаял. Благодарить за совет было уже некого. Хотя, признаваясь самому себе, он отметил, что напоминание о неминуемой смерти никак не подбадривало.

Вот и холм. Огибая его с положенной ему стороны, Пато всеми силами старался не думать. Не думать вообще. Ему почему-то казалось, что это самое верное, что он может предпринять в данной ситуации. Проще сказать, чем сделать. Кусты и колючки цеплялись за ноги, и если бы не кожаные штаны, то пришлось бы туго. Как тут не думать, если каждый новый шаг хотелось окрасить матерными выражениями?

Еще несколько шагов, и Пато завершил свой маневр, оказавшись на удобной для стоянки поляне. Она самой природой была создана для отдыха в долгом пути. Холм защищал путников от северо-восточного ветра, густые кроны деревьев, обступивших поляну с трех других сторон, преграждали путь лучам солнца, одаривая гостей своих тенью. Веселое журчание возвещало о наличии воды. Рай, по-другому и не скажешь. Если бы не одно но.

Сейчас не представлялось возможным насладиться уютом и красотой этого благословенного места. Зелень травы утонула под угрюмой бурой тяжестью. Кровь залила все. Куда бы ни кинул взгляд Пато, повсюду царил кошмар. Поломанные истерзанные тела в неестественных для человека позах застыли тут и там. Отчего-то пришло на ум сравнение с куклами. Как будто некий сумасшедший ребенок, наигравшись, вдруг решил, что с него довольно, и, разозлившись, сломал и небрежным жестом сеятеля раскинул вокруг себя все то, что осталось от некогда любимой забавы.

Споткнувшись, он посмотрел вниз, чтобы понять, какое препятствие послужило этому, и с остервенением выругался. Это была чья-то рука.

Собрав всю свою волю в кулак, Пато внимательнее осмотрел все вокруг. Оторванная конечность не была таковой в единственном числе. У всех жертв этой дьявольской твари чего-то не хватало, как не хватало времени ему самому понять, сколько человек на поляне, и чего именно каждому из убитых не достает.

Ощупывая взглядом то, что осталось от людей, он, наконец, увидел и того, кто все это содеял. Зверь присел на корточки над одним из трупов и увлеченно копошился в его внутренностях, погрузив в брюшину руки чуть не по локоть. Пато не заметил его сразу по одной простой причине – зверь весь, с головы до пяток был в крови и гармонично вписывался в ту адскую картину, творцом которой и являлся.

– Тварь, – прохрипел Пато вдруг севшим голосом. – Тварь! Ты, ТВАРЬ! – Перешел он на крик, но слов, помимо уже сказанных, почему-то не находил.

Хотелось кричать, выть… и убить это исчадие ада. Стереть его с лица земли и вместе с ним весь этот кошмар из своей памяти.

Больше всего Пато был удивлен тем, что тварь эта являлась человеком. В том смысле, что ничем от человека внешне не отличалась. Те же руки и ноги, голова и торс – все имело вид вполне человеческий. Зверь представлялся ему не так, иначе. С жадностью впитывая различные истории про этих существ, он никогда и ни от кого не слышал, как на самом деле они выглядят. Всегда в мыслях его рисовался образ лютого зверя с когтями и зубастой пастью. Но никогда не виделся зверь так – человеком.

Как бы ни ненавидел Пато это существо, но не отдать должное его реакции не мог. Как только зверь услышал его голос, он моментально выпрямился и изготовился к броску. Чуть согнувшись, опустил плечи и выставил вперед левую ногу, развернувшись боком к новой жертве.

К своему удивлению парень вдруг понял, что совершенно не испугался того, про кого слышал, а теперь и сам увидел много ужасного и отвратительного. Будучи совсем еще ребенком, после подобных историй он долго не мог уснуть, и с содроганием вспоминал все подробности тайком подслушанных разговоров взрослых.