Катэр Вэй - Ган

Сорвавшись с места, он устремился назад, под покров своего дома в пустой надежде на спасение, и, сделав всего несколько прыжков, рухнул замертво, с испугу не заметив острый обломанный сук, наткнувшись на него со всего маху. Одна из старинных лесных легенд подтвердилась: посмотревший в глаза гану в живых не остается или существует еще очень недолго.

Пройденный путь Пато научился исчислять не переходами и днями, и даже не привалами. Мастер Тао привил ему понимание иной меры, а именно: «иду и надоело» и «иду и надоело, но надо идти дальше». «Любой путь не исчислим в днях и шагах», – говорил он. На любой, с его точки зрения, глупый и не нужный уточняющий вопрос следовал один и тот-же неизменный ответ: «Знай свое место» – и все. Оставалось теряться в догадках. Чему можно научиться у человека, который и не учит-то ничему? Не отвечает на вопросы, не дает никаких пояснений своим действиям. Каждый прожитый день с мастером заканчивался одинаково. Тао Ган снимал свой пояс, устраивая его рядом с собой, с улыбкой смотрел на него и говорил:

– Еще один день, Пато. Расскажи, что ты сегодня узнал и чему научился.

Что можно ответить? Ничего. Так день и заканчивался: один из них интересовался у другого о его достижениях, и не получив не то что вразумительного, а попросту хоть кого-то ответа, устраивался спать. А последний, будучи всего лишь подмастерьем и придатком человека с большой буквы «Г», запасался терпением и принимался за несение службы.

В обязанности его входило не так мало, как мечталось в начале обучения. Будучи в лесу, как теперь, следовало обойти место ночлега и убедиться в его безопасности. Полный бред, если учитывать, что мастер Тао не стал бы устраивать привал в опасном месте. А уж коли он с безмятежным видом вытянулся во весь свой немалый рост и тут же мирно задышал, что указывало на мгновенное погружение в сон, это гарантировало спокойную ночь. Никто не только в здравом уме, но и в бешеном или даже безумном состоянии не рискнул бы подойти к спящему охотнику. Охотнику на «зверя».

Так же в обязанности Пато входило ведение всего походного хозяйства: чистка котла, которым за все те два года, что он провел с Тао Ганом, они так ни разу и не воспользовались, осмотр и починка обуви и одежды, проверка состояния инструмента для добывания огня. Вот что может произойти с камнем и билом? Что?!!! И все же каждый раз Пато все исполнял в надлежащем виде и никогда не помышлял обмануть мастера.

Прошло совсем немного времени, и Пато готов уже был приступить к разведению огня и обустройству места своего ночлега. Ему все же требовалось чуть большее, чем просто снять пояс с оружием и растянуться во весь рост. Необходимо было приготовить подстилку из сосновых или еловых ветвей, постелить сверху мягкую козью шкуру и достать одеяло с узорами в виде треугольников и квадратов, вышитыми его матерью и заговоренными его отцом. Такой оберег-вышивку имели все в его племени. Кто-то, как и Пато – на одеяле, кто-то на сапогах или рубашке. Даже скалаподобный Ган был одарен подобным узором, обрамляющим его боевой пояс.

Делая обход, Пато наткнулся на маленький быстрый ручеек и улыбнулся. Утро начнется с глотка свежей воды и ободряющего умывания. Склонившись над прохладным потоком, он отвязал флягу, позорно болтавшуюся на веревке, повязанной вокруг поясницы, и наполнил ее водой. Тяжело вздохнув, он с ненавистью посмотрел на то, что заменяло ему пояс, и сокрушенно покачал головой. Когда наступит тот день, в который мастер Тао наградит его первым кольцом?

Ганы брали учеников по особым, одним им ведомым критериям. Как правило, ученики платили мастерам огромные деньги за обучение, по окончании коего, становясь опоясанными ганами, тут же получали соблазнительные предложения от вождей селений. Каждый вождь грезил о своем, местном «охотнике на зверя», и не раз бывало такое, что деньги и драгоценности на обучение юноши собирались всем миром. Но мало было собрать средства, необходимо еще найти мастера, согласного взять на воспитание претендента. Бывали случаи, когда вожди рассылали письма с просьбами о приеме их соплеменника в ученики, но так и не дождались согласия ни от одного из «охотников». В таком случае и приходилось искать и заманивать уже состоявшегося мастера к себе, что выходило вдвое дороже, чем воспитать своего. А что поделать? Ган может и не понадобиться самим, но точно пригодится кому-то по соседству, и хоть награда и минет закрома селения и достанется мастеру, соседний вождь и его племя будет обязано вождю, у которого этот мастер проживает. Тем более, коль настигнет такая беда, и зверь нападет на них, то мастер согласно клятве «охотника» сделает все, что в его силах, и остановит чудовище. Или погибнет.