Юрий Сычев - Тень Грифона

– Рума! – тихо, почти без извечного чугунного отзвука в голосе позвал Бандераль.

Многие не одобряли их отношений, в том числе Карл. Возможно, он думал, что гном не может идти по жизни рядом с человеком. Девушка обернулась и прядь угольно-чёрных волос упала на плечи. Лёгкая улыбка скользнула по слегка вытянутому, но при этом немного круглому, очаровательному, наделённому своей особой прелестью лицу. Бандераль никак не мог запомнить цвета её глаз. То они казались ему чёрными, словно омут, временами – задумчиво-карими, а иногда хитро-зелёными. Вонзив меч в ножны уверенным движением, воительница лёгкой походкой подошла к наёмнику.

– Привет, Банни, – полным мягкой нежности голосом ответила Рума.

Бандераль терпеть не мог, когда его называли кратким именем. Только Руме это сходило с рук. Для Бандераля она – единственный лучик света в жизни. Ни работа, ни пьянки с товарищами по ремеслу, ни даже деньги не радовали его так, как её улыбка и взгляд слегка прищуренных глаз. Гном притянул девушку к себе и крепко обнял. Именно она была причиной внутренней борьбы наёмника, его вечных мук совести. Именно ей он хотел посвятить Ночь Красных звёзд. Именно из-за неё он должен делать то, что делает…

– Я зашёл попрощаться, завтра уходим, – тихо говорил гном, с необычной нежностью приобняв девушку за плечи.

Глаза Румы потеряли блеск, сияющий взгляд потупился:

– Сколько?

Как же ему хотелось соврать! Но Рума подняла на Бандераля свои задумчиво-карие глаза, которые магнитом вытягивали правду… Нет, он не мог врать ей сейчас.

– На месяц, может чуть меньше. Как вернусь, сразу заберу тебя отсюда – благо, денег хватит. Только сходим в Верхнее, доставим посылку и…

– В Верхнее? За месяц? – голос дочери кузнеца приобрёл удивлённо-испуганные нотки. Неожиданно страшная догадка пришла ей в голову, – Только не говори мне, что…

Бандераль молчал. Рума опустила печальные глаза. Нет, она не плакала. Не могла себе позволить такой роскоши. Мгновение подумав, девушка прижалась к мощной груди гнома:

– Не иди… Прошу тебя, Банни, не надо! – дрожащим голосом повторяла Рума раз за разом…

Когда Бандераль оставил возлюбленную, она ещё долго смотрела ему вслед, поджав дрожащие губы и нервными пальцами теребя чёрный локон волос.

Бандераль уверенным шагом вошёл в пивнушку «У веселого угла». Угол, мягко говоря, и вправду был весёлый: ни дня не проходило, чтобы в этих окрестностях кто-нибудь кого-нибудь не ограбил или не убил. За широкими столами сидело множество разнообразного народу: люди, эльфы, гномы. Бандераль кивнул хозяину заведения. Тот выдохнул и послал красноречивый взгляд своей жене, полной женщине в замызганном фартуке. Хозяйка мигом умчалась наверх, испуганно заслоняя рот руками. Да, наёмников здесь не любили. Но боялись. Бандераль считал, что этого достаточно. Гном внимательным взглядом выискивал друзей среди гогочущей, скандалящей и просто пьющей толпы. Наконец его зеленовато-голубые глаза встретились с чёрными бусинками глаз Кри. Рядом с его блестящей лысиной гном углядел косматую седую голову Лина. Кри и Лин оказались единственными орками в пивнушке. Возможно поэтому, несмотря на тесноту зала и обилие посетителей, столы вокруг наёмников пустовали: огромные, свирепые, увешанные разнообразным оружием воины многим внушали вполне обоснованный страх. Вся компания давно в сборе и ждёт предводителя, громко гогоча и поглощая горящие напитки. Они веселились, как могли. Появление Бандераля мгновенно сказалось на наёмниках. Его приветствовали громким воем и стуком деревянных кружек об стол. Остальные посетители, даже самые пьяные, поспешили ретироваться, и только какой-то пьянчуга сидел в углу, бессмысленно и тупо уставившись в свою руку.

– Бандераль! Рад тебя видеть, брат! – хрипло крикнул разгорячённый выпивкой эльф, один из наёмников.

Хрипота говорила о внушительном количестве выпитого. Эльф широко раскрыл свои мутные от алкоголя глаза и протянул к гному жилистые бледноватые руки. Друзья крепко обнялись. Роганкор был вторым по близости существом для Бандераля в этом городе. Худое лицо эльфа украшал тонкий, почти заросший шрам. Роганкор получил его в схватке с магом, чем ужасно гордился. Сейчас он в сотый или тысячный раз рассказывал всем о том бое:

– И тогда… тогда этот… ик… стервец…

– Швырнул в тебя ледяные кинжалы, – договорил за него Друбенсаль, – Да, мы знаем.

Тихий, тягучий голос Друбенсаля трудно спутать с чьим-нибудь другим. «У этого гнома голос мыслителя, но тело и дух бандита», сказали про него однажды. Друбенсаль почёсывал густую рыжую бороду и смешливым взглядом вцепился в лицо эльфа, ожидая его реакции. Борода для гнома в эти суровые времена – пустяк. Но верный старым обычаям вояка гордился своей роскошной растительностью, ухаживал за ней. Роганкор частенько подшучивал над товарищем, говорил, мол тот кормит и поит бороду с усами больше, чем себя. Друбенсаль и вправду мало пил, но в аппетите ему не было равных. На первый взгляд он мог показаться добродушным гномом с круглым лицом, широким носом и практически неисчезающей улыбкой. Друбенсаль и правда был таким, но только для своих. В бою ему не было равных по силе и беспринципности. Этому гному Бандераль доверял, как себе, но близким другом его не считал, сам не зная, почему. Роганкор перевёл мутный взгляд на Друбенсаля: