Роберт Джордан - Дракон Возрожденный

– А ты уверен – точно ли это были Айз Седай?

– Земля взрывалась у нас под ногами, как будто извергался вулкан. – Голос Байара звучал твердо, в нем звенела уверенность. Избытком воображения он не страдал, этот самый Джарет Байар; для него смерть, когда бы она ни явилась, была просто частью жизни солдата. – В наши ряды били молнии, а в небе – ни тучки. Кто бы еще это мог быть, как не они, милорд капитан-командор?

Найол с мрачным видом кивнул. Со времен Разлома Мира не существовало мужчин Айз Седай, но и от женщин, по-прежнему заявлявших о праве так именоваться, ничего хорошего ждать не приходилось. Они не уставали разглагольствовать о своих Трех Клятвах: не говорить ни слова неправды, не создавать оружия, предназначенного для убийства одним человеком другого, а Единую Силу применять как оружие только против приспешников Темного или порождений Тени. Теперь же они делом доказали, что клятвы их столь же лживы, сколь двоедушны они сами. Найол всегда знал: никто не станет стремиться к такому могуществу, которым те обладали, чтобы бросить вызов самому Создателю, а сие значит – чтобы служить Темному.

– И тебе ничего не ведомо о тех, кто захватил Фалме и убил половину солдат одного из моих легионов?

– Лорд-капитан Борнхальд сказал, что они называют себя шончан, милорд капитан-командор, – сдержанно отвечал Байар. – Он говорил, что эти шончан – приспешники Темного. Своей атакой лорд-капитан разбил их, пусть даже они и убили его в бою. – Голос Байара вновь обрел страстность. – Город покинуло множество беженцев. И каждый, с кем я говорил, соглашался с тем, что чужаки были разбиты и бежали. И все это – благодаря лорду-капитану Борнхальду.

Найол едва заметно вздохнул. Почти теми же самыми словами Байар до того уже дважды рассказывал об армии, явившейся словно бы ниоткуда и занявшей Фалме, и сейчас повторял их в третий раз. «Байар – хороший солдат, как и говорил всегда Джефрам Борнхальд, – подумал Найол, – да только вот мыслить самостоятельно он не способен».

– Милорд капитан-командор! – внезапно заговорил Байар, обратившись к Найолу. – Лорд-капитан Борнхальд лично приказал мне держаться в стороне от битвы. Мне было велено наблюдать за сражением и затем обо всем доложить вам. И еще рассказать сыну его, лорду Дэйну, о том, как погиб в бою лорд-капитан Борнхальд.

– Да-да, разумеется, – нетерпеливо перебил Байара Найол. Какое-то время он изучал взглядом осунувшееся лицо Байара, затем промолвил: – В честности твоей и доблести никто не сомневается, Байар. Именно так и должен был действовать Джефрам Борнхальд, готовясь вступить в битву, в которой могли погибнуть и он, и все командиры его отряда. – «И вовсе не так должно было действовать, а вот для этого у тебя просто недостанет воображения».

Что ж, у Байара больше ничего не выведать.

– Ты хорошо послужил, чадо Байар! Даю тебе дозволение известить о гибели Джефрама Борнхальда его сына. Дэйн Борнхальд сейчас вместе с Эамоном Валдой – судя по последнему докладу, они находятся возле Тар Валона. Разрешаю тебе присоединиться к ним.

– Благодарю вас, милорд капитан-командор. Спасибо. – Поднявшись с колен, Байар отвесил Найолу низкий поклон. Он выпрямился, однако замешкался – его как будто мучили сомнения. – Милорд капитан-командор, мы были преданы . – Ненависть острозубой пилой прорезалась в его голосе.

– Тем самым приспешником Темного, о котором ты уже говорил, чадо Байар? – Найол не сумел сдержать резкости в своем голосе. Рухнули многолетние планы, погребенные под телами тысячи погибших Детей Света, а у Байара в мыслях только одно, и ничего другого, – все твердит единственное имя. – Это тот юный ученик кузнеца, которого ты всего пару раз и видел-то? Этот Перрин из Двуречья?

– Так точно, милорд капитан-командор! Не знаю, как и что он сделал, но всему виной именно он. Я знаю это наверняка.

– Я разберусь с этим, чадо Байар, и решу, как с ним можно будет поступить. – Байар явно намеревался вновь что-то сказать, но Найол опередил его, предостерегающе подняв худую руку. – Теперь я дозволяю тебе удалиться. – И сухопарому мужчине с исхудалым лицом не оставалось ничего иного, кроме как вновь поклониться и покинуть зал аудиенций.

Когда дверь за Байаром закрылась, Найол позволил себе опуститься в кресло с высокой спинкой. Чем же навлек на себя ненависть Байара этот Перрин? В мире много, слишком уж много приспешников Темного, чтобы тратить силы на ненависть к кому-либо одному из них, кому-то конкретному. Да, много, очень много их, приспешников Темного, как угнездившихся на вершинах власти, так и затаившихся в самых низах; они скрывают свою суть за хорошо подвешенными языками и за широкими улыбками, а сами служат Темному. И все же не повредит добавить в списки еще одно имя.