Николай Романов - Макс

Продолжая думать о всякой хрени, я оглядывал открывшуюся мне картину, а посмотреть было на что. Прямо надо мной, на расстоянии пары метров, виднелась соломенная крыша. Ну или это не солома, а какие–то ветки, я не специалист. Мой личный опыт постройки жилья заканчивался в детстве постройкой шалаша в палисаднике у дома бабушки. Так вот там, примерно такая же картина на крыше была из веточек и прутиков. Оглядев это чудо новаторской мысли, я взглянул на стену и мне стало ещё веселее.

«Блин, да тут, похоже, лесник–браконьер обитает, – подумал я, рассматривая связки костей, развешанные по всей бревенчатой стене. – Или я вместо больницы попал в музей. Палеонтологический».

На такие мысли меня натолкнули части тел и головы каких–то животных, привязанные тут и там. Явно не травоядных, судя по обилию когтей и остроте зубов некоторых экземпляров этой странной коллекции.

Попытавшись повернуть голову в сторону, я вновь охнул от нахлынувшей вспышки боли и в очередной раз удивился звукам, которые сам же и издал. Одновременно с этим непрекращающееся бормотание стихло, и раздался шаркающий звук шагов. В поле моего зрения оказались двое – мужчина и женщина средних лет.

«На лесников–людоедов, вроде, непохожи», – мельком подумал я, встречаясь с ними взглядом.

По моему мнению, мужчина выглядел немного странно: довольно длинные волосы спадали на плечи, и на кончиках нитками были привязаны мелкие зубы – клыки, если быть точным. Я как–то видел похожую причёску в фильме про индейцев. Одет в какую–то странную рубашку или, скорее, балахон, длиной почти до колен, без пуговиц и видимых завязок или застёжек. Также я не заметил никакой краски или вышивки – просто серый материал без изысков, но, судя по всему, довольно практичный, чем–то на джинсу похож.

Женщина выглядела почти так же, только была помоложе, без седины в голове, и клыков в волосах не наблюдалось. Да и сами волосы собраны в какую–то косу или хвост. Простое ожерелье или нечто на него похожее, пояс из какой–то ленты, повязанный поверх фартука.

На лицах новых персонажей было видно волнение или удивление. Они рассматривали меня так же пристально, как и я их. Поиграв с минуту в гляделки, я решил заговорить:

– Э–э–эм… Здравствуйте!.. Ох…

Забыв о боли, ломившей всё тело, я заговорил и опять получил реакцию на эти неправомерные действия от возмущённого такой наглостью тела, проявившую себя очередной вспышкой боли и весьма неприятной мутью в голове. Неудивительно, приложило–то меня именно по голове, я это точно помню. Хотя, судя по размерам предмета, который я едва успел заметить, одной ушибленной головой я точно не отделался, о чём и свидетельствовало моё плачевное состояние. Кроме вспышки боли было ещё кое–что. Я удивился звукам своего голоса – он оказался каким–то звонким, тонким, чужим. Я попробовал откашляться, повторил попытку начать диалог и прояснить своё положение:

– Здравствуйте, а где я нахожусь?

Нет, определённо – что–то не так с моим голосом. Я никогда не издавал такие пищащие и тонкие звуки, даже в детстве за собой такого не припомню. Но с этим можно разобраться и позже. Я вопросительно уставился на двоих людей в ожидании реакции, которой, кстати, почти не последовало. Они лишь переглянулись и опять уставились на меня.

– Извините, я не помню, как здесь оказался, и у меня всё болит. Не подскажете, что произошло? – попробовал я ещё раз прояснить ситуацию.

На этот раз реакция не заставила себя ждать:

– Пхпшхшп… странно… пшхпппш, – произнёс мужчина. – Пхпрпшлп… не знаю, что за язык… ащпршахпп… меня понимаешь… хпшшппщп… – донеслось как из плохо настроенного радиоприёмника.

Я офигевающе смотрю на старика, а он не менее удивлённо на меня.

– Уф… А неслабо меня приложило. От шума в голове и ушах плохо настроенное радио мерещится.

Откуда–то снаружи донеслось мычание коровы.

– О! Знакомые звуки! Я в какой–то деревне, да? А как я сюда попал? И кто вы такие будете? Я Максим, – произнёс я и указал себе в грудь пальцем. – А вы? – и показал пальцем на старика.

Он, видимо, что–то понял и, указав на себя, произнёс:

– Ингар, – и после небольшой паузы указал на женщину. – Кара.

Странные они. Что–то я не помню у нас в деревнях таких диковинных имён, всё больше обычные Иваны да Марьи, а тут на тебе – Ингар и Кара!

– Извините, можно мне воды? – произнёс я своим странным голосом и посмотрел на старика.

Тот по какой–то причине меня, похоже, не понял, и мне пришлось изобразить пантомиму пьющего человека. Это помогло. Он что–то пробормотал и отошёл ненадолго, позже вернувшись с деревянной кружкой.