Анастасия Вихарева - Дьявол и Город Крови 3 - тайны гор, которых не было на карте

– Подумают, сообщат. Пошлют сороку с письмецом.

В покои вкатили столик, накрытый для двоих. Ее Величество отломила кусочек сладкого пирога с мясцом, из которого сочилась полусырая жидкость.

– Скажи, почему ты меня любишь? – спросила она с набитым ртом. – Я хочу знать! – Она подняла бокал, отпила глоток вина и пристально взглянула на своего мужа.

– Спроси чего-нибудь полегче! – ответил он, пожимая плечами. – Наверное, каждый влюбленный об этом думает. Умру, если уйдешь, умираю, если не думаешь обо мне, с ума схожу, если ревную. Увидел и понял – я твой. Утонул в глазах. Сердце сказало, что ты – моя судьба. И всегда говорит мне об этом. Страшно подумать, что я мог бы не прийти к твоему отцу, не увидеть тебя…

– А смог бы полюбить другую? Не такую красивую, глупую, грязную и оборванную?

– Проклятую, ты хотела сказать? – обиделся Его Величество. – С ума сошла?

Он оскорбился, и она его понимала. Кому бы понравилось, если бы к нему пришли и сказали: вот, тот алкаш, который пахнет помойкой – твоя судьба, твоя половина, твоя жизнь, с которым будешь судиться. Или алкашка… Ужас нашел бы на любого. Именно поэтому вампиры искали свободы и добивались ее, обрезая ребро, оставляя его тем, чем он был, что он есть, что он будет, убивая любую мысль об ответственности, закрывая доступ любым чувствам, которые приходит вместе со словами со стороны другого человека, оставляя себе только любовь и поддержку. Зачем знать, как живет другой человек, когда жить можно лучше? Кто запретит жить красиво?

Его Величество присел рядом с Ее Величеством и мягко взял жену за руку, отложив вилку из ее рук в сторону.

– Я вроде бы не давал повода ревновать? – сказал он, приникая к уху горячими губами, пощекотав сережку и откинув назад прядь золотистого локона. – Но расскажи мне, что там происходит на самом деле? Я же чувствую… Или мне самому разобраться?

– Нет! – взвизгнула Ее Величество и тут же сменила тон: – Не мешай мне есть. Я же сказала, торопиться не будем. Возможно, будет война… Я понимаю, глупо прозвучало, но мне сейчас не до шуток. Мне нужно подумать… До завтра. Их, проклятых, только дядька Упырь и мог бы понять… найди мне врача, который поставит его на ноги! – потребовала она.

Его Величество растерялся.

– Ну… хорошо… Но ты же знаешь, лучшие врачи уже здесь.

Глаза ее потеплели. Может, зря она сомневалась в своих заклятиях? Непохоже, чтобы к нему обратились с той стороны, иначе чувствовал бы беспокойство. Разгневан, но спокоен. Чего же они хотят? Обидно, что муж все еще смертный.

Ее Величество некстати подумала: при встрече со Спасителем надо бы поинтересоваться: если все спасенные и воскресшие воскресают, как ангелы Божьи, и не женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут – где все воскрешенные им? Тот же Лазарь, тело которого подгнивало, когда Он его воскресил? Да так, что тот возлежал с Ним за шесть дней до Пасхи? Или первосвященники все же убили Лазаря, которого уже нельзя было убить? А куда делись воскресшие святые в день, когда Спаситель испустил Дух? А может, привидения – это и есть спасенные люди?

И сам Он – счастлив ли с Магдаленушкой? Имеют ли они еще радости земной жизни? Или вот, муж ее, оставит ее в день воскресения и будет он сам по себе, а она сама по себе? Или многие вампиры лежат в гробах и ждут своего часа – как бы понять, о чем они думают, что чувствуют, или лежат как бревна?

Ревнует ли она его… Было бы к кому… Проклятая отправилась в путь не ради чистой большой любви, она ничего не знает о нем, не помнит, а если бы вспомнила, очень бы удивилась. И другим, в уме его, не было места.

Пока (!) не было места…

Мысли Ее Величества были далеко, но она ответила мужу, открываясь поцелуям....

У подножия горы зловеще ухнула незнакомая птица. Вслед за нею ворвались два бледных всадника, рассекая пространство своими бестелесными телами. Сразу же заволокло небо тучами, или погасло красное солнце, готовое вот-вот закатится. Стало темно, налетел холодный ветер. Прогнулась и застонала земля в том месте, где ноги всадников опирались на нее. Заворочались покойники в своих могилах.

Зябко поежилась Манька, остановилась, разглядывая внезапную перемену. Но спокоен был Дьявол. Свет брызнул из глаз, освещая дорогу, так что и ветку неугасимого полена не пришлось доставать.

Она кинулась догонять своих спутников, которые бледными всадниками не заинтересовались, и теперь нарочито молчали, не касаясь этой темы, хитро ухмыляясь, как два заговорщика, молча посмеиваясь над ее страхами.