Виктор Венцель - И пришел жнец. В когтях у сказки

– Привет, Артас.

– А? Кого еще принесло?.. Ох, чтоб меня шатун сожрал, Кайетан Эйнард собственной бледной персоной! Вот это сюрприз! А я – то думаю, откуда это потянуло ладаном? – рукопожатие Артаса напоминало кузнечные тиски, а дружеским ударом по плечу, можно было переломать пару-тройку костей, – Не ожидал тебя здесь увидеть!

– Я и сам не рассчитывал здесь появляться. Вынудили обстоятельства.

– Да плевать я хотел на обстоятельства, Кай! Причину твоего появления обсудим потом. Надеюсь, не новая Жатва у нас? Видимо, у тебя есть для этого веские причины, ведь не просто же так ты приехал проведать старого приятеля? Раз ты оказался в Вингарде, то обязан задержаться у меня в гостях хотя бы на денек! Выглядишь ты, после дороги, скажу честно – прескверно. Видимо жатва выдалась нелегкая, да? Отдохнешь, попируем, выпьем, расскажешь, что нового творится в мире. Только после того, как я закончу с делами, – купец с унылым видом обвел рукою картину произошедшей трагедии.

– Авария? Как это произошло? Большие убытки?

Артас стал мрачнее грозовой тучи. Его затянувшееся молчание не предвещало ничего хорошего.

– Большие ли убытки? Убытки настолько большие, что даже если я продам всю эту завалящую деревеньку, с ее жителями-истуканами, это мне расходов не покроет даже наполовину. Понимаешь в чем дело, Кай, я ожидал доставку кое-какого товара, который рассчитывал благополучно спихнуть на окрестных рынках и в столичных городах. Кривые руки извозчика, дрянная телега, ухабистая дорога, идиоты-рабочие, вот и все планы коту под хвост.

– Действительно, это печально. Будь я купцом, как ты, наверное, проникся бы твоей проблемой, как никто другой.

– Что толку теперь-то слезы лить, – злобно фыркнул Артас, искоса взглянув на лениво ковыляющих грузчиков, которых проблемы хозяина волновали не больше, чем стражей ворот. – Так о чем это я? Останавливайся у меня, Кай. Посмотришь, как я устроился, может быть, выберемся на охоту…

– Охоту? Ну, уж нет, хватит отдыха и выпивки.

– Это мы еще посмотрим. Послушай, Кай… ах, ты задница ослиная! – следующие слова предназначались уже для одного из рабочих, выронившего на дорогу тяжело груженный деревянный ящик. Ящик подпрыгнул в пыли, накренился на бок, затрещал, перевернулся. Внутри что-то предательски зазвенело.

– Алманский фарфор, – сморщился Артас, – Это целая партия алманского фарфора…

– Была целая партия, – поправил я осторожно, наблюдая за тем, как сбитые с толку и загнанные в угол рабочие растаскивают осколки в стороны, – Очень жаль.

– А уж как мне жаль, – помрачнел купец, – Ну, хоть с грузом стекла из Герга ничего не случилось…

В тот же самый момент, пронзительный звон, раздавшийся из очередного ящика, под ногами запнувшегося рабочего, отчетливо дал понять, что с грузом стекла из Герга тоже не все в порядке. Вернее сказать, все не в порядке, если судить по побелевшему лицу Артаса.

– Я придушу их, – сказал он просто, дрогнувшим голосом, – Придушу каждого из этих идиотов, а потом, пусть меня судят все трибуналы мира.

– Перестань. Я, конечно, понимаю, что авария с телегой и переломившейся осью трагична, но ведь должно было хоть что-то уцелеть?

Артас перевел дух, взял себя в руки, нервно кивнул в ответ.

– Конечно. Например, слезный хрусталь из шахт на юге. Самый дорогой товар, который только можно достать на этой части побережья. Три ящика. На счастье, они оказались на самом дне телеги, и не должны были пострадать.

В эту секунду, в разговор вклинился один из рабочих, волочивший по земле очередной, забитый под завязку гигантский мешок со странной символикой.

– Господин Бейвер, спешу сообщить, – начал он, почти шепотом, опасаясь разгневать и без того разъяренного купца, – Тот хрусталь, что вы заказали в шахтах… На него упал набор древних доспехов из Дома-на-болоте, когда телега перевернулась. Ящики с хрусталем всмятку. Мы отволокли их на свалку.

Артас стал белее мела. Наверное, так не меняется человек даже в тех случаях, когда ему оглашают смертный приговор. Я забеспокоился, уж не хватил ли его удар, но Артас выдержал. Если бы взглядом можно было испепелять, то рабочий, в тот же миг, обратился бы горсткой пепла.

– Исчезни, – выдохнул Артас несчастному подчиненному, который тот час поспешил исполнить приказ, – Исчезни с моих глаз, чтобы я тебя никогда больше не видел.

Артас прикрыл глаза, глубоко вздохнул, обернулся ко мне.

– За что? За что мне все это, а?