Вероника Черниенко - Тёмные звёзды

Через несколько секунд Двалин и Грин остались наедине.

– Грин. Приведи старшего казначея ко мне.

Грин поклонился и вышел. Двалин казался уже более спокойным, было похоже на то, что в его голове родился коварный замысел. Он тихонько задвинул ставни, за стенами Совета продолжали разгораться крики и свист стрел. Разворачивалась безжалостная бойня.

Один из нападавших недоуменно обернулся, и его клинок легко отразил выпад Мелиса.

Пару ударов и охранник уже был без сознания, его нож никак не мог сравниться с кулаком Мелиса. Армаэль ликовал, чувствуя в себе небывалую силу и уверенность. Отдаться бою, ударам и отражениям, забыв о заботах и неудачах, что может быть лучше?

Противник оказался силен, но не слишком умел. Армаэль отразил пару не очень опасных выпадов, затем пропустил разочарованно свистнувшее около самого бока лезвие и ударил. Быстро и точно. Выронив оружие, молодой страж с хрипом свалился на вымощенную камнем улицу. Затем та же участь настигла и трёх следующий, конвой прибывал в защитной броне и с самострелами. Одолеть его было сложной задачей, да и предательской, это ведь был свой же народ, различие было лишь в том, что они подчинялись другой системе правления, возможно в сердцах презирая эту власть. Ничего другого не оставалось, как безжалостно выполнять свои функции. Много свартальвов полегло от тех, кто стремился к перевороту, хоть и жертвы сейчас были так некстати. Отряд Армаэля прорвался к воротам совета, в то время как он сам с примерно двадцатью воинами прятались в засаде у тайной двери. Это был чёрный ход из башни, никто кроме властвующих особ не мог знать о его существовании. Сами же советники, не ожидали там опасности. Они считали, что Армаэль не знает о тайных ходах, так как был ещё слишком мал в те времена, когда погибла его мать, но они не подозревали что именно по этим ходам дверг, слуга Жрицы вывел его к спасению. Дверь распахнулась, со скрежетом разрывая твёрдые стебли окутавшего стену плюща, из косяков посыпался известняк, трое свартальвов в длинных одеждах выбежали, пригибаясь и прячась среди ветвей растущего вблизи тёрна, за ними ещё несколько. Острые колючки кустарника раздирали их богатые одежды и тела, они бежали, не обращая внимания на боль, страх завладел их лицами. Пятнадцать беглецов направлялись к лесу, отряд Армаэля выжидал, когда эта шайка выберется из терна. Вот несколько советников пали от мечей, другие же устремились, обратно спотыкаясь о скрюченные корни, никто не вышел живым. Но Двалина и его приближенного не было видно среди тел погибших. И как только небольшой отряд Армаэля был готов войти в тоннель. Из него послышались дикие вопли, все расступились перед сгоравшим в пожаре теле незнакомца. Словно безумец, охваченный огнём, в страхе и конвульсиях он дико бежал наружу, ударяясь о стены тоннеля. Он упал у самого порога. Его левая сторона тела была сильно сгоревшей, будто кто- то облил и поджёг его специально, но тело продолжало дёргаться в агонии. Лицо было искалечено до неузнаваемости, на груди и правой руке были те же украшения, которые носил Двалин.

– Это Двалин! – вскрикнул свартальв из отряда, склонившись над лежавшим обгоревшим телом.

– Ты в этом уверен?– с ноткой сомнения произнес Армаэль, пытаясь разглядеть в нём знакомые черты.

– Об этом можно судить, глядя на остатки одежды, сапог и украшений. Случайно не знаете, как у него были дела с зубами. Возможно, есть вставные? – спросил один из свартальвов, раскрывая слипшиеся губы трупа для осмотра зубов.

Армаэль наблюдал за происходящим с подозрением, хотя рассуждения этого свартальва были весьма убедительны. Его речь была хорошо поставлена и рассудительна, а глаза светились знанием. Но было ли так на самом деле или просто очень хотелось верить в происходящее. Слишком уж это было просто для Двалина, вот так умереть, никому не нагадив напоследок.

Тем временем башня цитадели была занята, в отдельных её частях ещё проходили сражения, пока Армаэль с группой не вошли на территорию цитадели Совета.

Родные стены розового мрамора приветливо встретили ладонь Армаэля, отдавая ему своё лёгкое тепло такое непривычное для камня. Большая площадь перед входом в цитадель совета усаженная синими и фиолетовыми маленькими цветами казалась движущимся цветным ковром, движения которого по краям сдерживали величественные статуи из белого мрамора. Они словно живые провожали его к цели, безразличные белые скульптуры живших некогда правителей Свартальвхейма встречали нового царя. Они сменяли одна другую, так же как и жившие когда т правители сменяли собой чередующиеся века. Приближаясь всё ближе к вратам цитадели, Армаэль всё яснее понимал, что и его застывший в камне образ в назначенное судьбой время займет своё место. Статуя у входа была ему знакомой, будоража воспоминания и трогая струны души, создавая грустную забытую мелодию. «Ты довольна мной, мама?» – возник в его сознании вопрос. Но статуя молчала, застыв в серьёзном, даже осуждающем выражении лица. «А я недоволен тем мастером, который изобразил тебя такой. Когда-нибудь я найду его, если конечно он не погибнет в предстоящей войне. И он изобразит тебя настоящей – нежной и любящей, хотя действительно, мало кто знал тебя такой». Большой зал цитадели был полон воинов и также погибших, громоздившиеся подле кресел совета. Сброшенные и разбитые тела организовали небольшую горку у запасного выхода, которая постепенно пополнялась новыми трупами перетаскиваемыми сюда свартальвами. Громкий лязг оружия и крики приветствовали нового царя. Ему не нужно церемоний, трона, и представлений, признание своего народа – вот что делало его настоящим царём. Он стоял в центре зала, где обычно выслушивали приговор политические осужденные. Сверху по кругу, располагающегося в цитадели амфитеатра, на него смотрели тысячи глаз его доблестных воинов и они ликовали.