Максим Виноградов - Логово тьмы

– Второй факт! – бодро выпалил он, – Многие расы, представителей коих я могу наблюдать и здесь, – профессор вежливо кивнул сидящему неподалеку эльфу, – Мнят себя бессмертными. Но! Если это правда, и, поскольку эльфийские легенды утверждают их первородность, логично спросить – где же эльфы возрастом по несколько тысячелетий? Неужели их нет? Ни одного?

Длинноухий, к которому обращался Успенский, что-то ответил, но слов было не разобрать. Профессор, не останавливаясь, вещал дальше.

– Не утруждайте себя, любезные, я изучал вопрос. Ни среди эльфов, ни среди демонов, ни любых других рас, нет индивида с личным возрастом больше… – он задумчиво покрутил пальцами, – … скажем, пятиста лет. А это уже наводит на определенные мысли.

Тут я бы мог с ним поспорить – доводилось лично наблюдать тысячелетнего вервольфа – но зачем? Пусть себе верит, во что хочет.

– Я знаю эльфа возрастом две тысячи лет! – выпалил тонкий ушастик, откуда-то с галерки.

– Да ну? – удивился Успенский, – Что ж, будьте добры, покажите нам его!

– Ну… Не я лично знаю… – смешался крикун, – У брата есть друг, отец приятеля которого…

Конец фразы потонул в общем смехе. Потешались даже другие эльфы, не щадя самолюбие выскочки.

– Так и вы тоже говорите, молодой человек, – как ни в чем не бывало продолжил Успенский, – Вот только истина от этого не поменяется…

Он прошелся по сцене и резко остановился. Все тут же замолчали, настолько профессор завладел всеобщим вниманием.

– Наконец, третий факт, – продекламировал он, – И, прошу вас, примите его без излишнего ретроградства! Как бы не хотелось с этим не соглашаться уважаемым гномам и эльфам, но, так или иначе, на первых ролях в нашем мире – люди. Спору нет, никто не сравниться с горными мастерами в механике; эльфийские менестрели и искусники – неподражаемы; дриады могут вытворять с растениями такое, что хумансам и не снилось. Но! Люди, лишь люди создают империи, царства, республики, княжества. Только мы строим города, созидаем страны, завоевываем континенты. Как бы вам не было это неприятно, но… другие расы – лишь подмастерья в великой империи людей.

Я аж поперхнулся, а что началось в таверне! Крики недовольных перекрывались людскими аплодисментами, стоял ужасный гвалт, местами словесные разборки переросли в миниатюрные потасовки. Прошло добрых минут десять, пока в зале удалось восстановить относительный порядок.

За это время я успел расправиться с вторым блюдом, нам подали десерт. Но, когда профессор начал говорить, я невольно отставил прочь тарелку со сладостями. Очень уж хотелось узнать, что еще поведает Успенский.

– Друзья, успокойтесь! – призвал профессор, – Все доказательства я приведу в нужное время. Вы должны понять, что это не домыслы, не больные фантазии. Моими устами говорит наука!

Слушатели, наконец, угомонились, Успенский уверенно продолжал лекцию.

– Следует считать совершенно очевидным, что прежде, в далекие времена, цивилизация людей находилась в гораздо более развитом состоянии, чем сейчас. Все то, что мы почитаем золотым веком – не более, чем состояние упадка гораздо более могущественной и продвинутой цивилизации. Но… Эта цивилизация, этот народ совершил ошибку. Что это было? Можно гадать. Ясно одно – произошла глобальная катастрофа, в результате которой люди оказались отброшены далеко назад, а в их мир каким-то образом проникли остальные расы. Об этом говорят нам многие находки. Везде можно найти следы былого величия и явные указания на страшную трагедию, почитавшуюся за конец света.

Успенский многозначительно помолчал, давая вновь разволновавшейся толпе успокоиться.

– Раньше… – мягко продолжил он, – Были совсем другие страны, другие города. Даже континенты поменяли очертания! Империя людей канула в лету, о былом могуществе теперь можно только мечтать…

Далее, профессор принялся рассказывать об археологических раскопках, об исследованиях древних рукописей, о своих собственных изысканиях.

Для меня дальнейшее было уже не столь занимательно, я слушал в пол уха. Но вот что поразило – насколько хорошо Успенский разбирался в географии и истории Диких Земель. Что и говорить, такой проводник или просто спутник дорогого стоит! Жаль, конечно, что нам не по пути.

Лекция закончилась глубоким вечером, я прослушал целиком, хоть концовка уже и навевала сонливость. Профессор церемонно раскланялся, прощаясь с публикой, в награду прозвучали жидкие аплодисменты, свою долю в них вложил и я.