Олег Качалов - Колдун из Черной Перчатки

– Мой дядя – жрец Арэйны, хотя его всегда куда больше интересовали политика и интриги, чем вера, – я ободряюще улыбнулся ей и положил руку на плечо. – Может, убивать и не понадобится. А теперь поговорим о чем-нибудь веселом. Поведайте мне, как вам спится – призраки не беспокоят?

Девушки засмеялись моей шутке.

– Сказки о призраках присущи Старграду. Наш замок не настолько древний, – заявила колдунья в зеленом.

– Однако говорят, наши запасы подъедает приведение, – ответила колдунья в синем.

После обеда я вернулся в башню, где мне приказали взять в руки меч и магический посох и приступить к тренировке, что заключалось в попытке поколотить оппонента. Против меня поставили Роджерса. Громадный парень, но неповоротливый. Бой наш длился долго, я нанес ему десятки ударов, он же мне всего два, но они заставили мой тупой металлический меч выпасть из рук, а меня – растянуться на полу. Правда, я умудрился не выронить посох и даже попробовал откинуть Роджерса, но не вышло, и удар в живот мне нанес уже наш инструктор.

– Не умеешь отбрасывать, так позволь врагу выбить посох, зато меч сохрани и попробуй его проткнуть! А теперь еще раз, вы двое, и больше не сдерживайтесь – шрамы украшают мужчин… чего не скажешь о девушках, – он отвлекся на упавшую десятилетнюю девочку. Малышка распласталась на полу, крепко сжимая в ладошке посох, из головы у нее текла кровь. – Вставай!

Педагог ударил ее в спину, но девочка не поднялась, и ему пришлось признать, что она потеряла сознание:

– Ладно, я к лекарям. Уже вечер, так что вы, отбросы, сегодня свободны, отправляйтесь ужинать и в койки.

– Почему он называет нас отбросами? – уточнил Роджерс, рябой, толстый, надежный, верный и потный, он явно мечтал о бане и еде. – Мы ведь вроде делаем успехи.

Абрахам, весь бледный, подошел к нам.

– Я не хотел, я думал, она уклонится! – его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Худой как спичка и слабый телом, он был упертый, словно Молоторог.

– Не переживай, друг, такое часто случается. Вспомни, сколько раз я тебя нокаутировал! – улыбнулся Роджерс.

– Не напоминай, – бедняга поморщился.

– Ты с нами? – обратилась ко мне Хорни, она была старшей среди всей нашей черной толпы башенников. – Или опять упорхнешь к изумрудной и сапфирной леди?

– Ни туда и ни сюда. Меня пригласили на чай предсказатели, – я сообщил это тоном, дающим понять, что приглашение меня забавляет.

Предсказатели были кем-то вроде шутов: ничего не умели, не знали, много болтали. Девяносто процентов анекдотов, ходивших по замку, посвящались им.

– Ах да, ты же их брат! – Роджерс засмеялся. – Эти клоуны разыграют перед тобой спектакль, жду подробностей.

– Ради того и иду, – заверил я товарищей. Хотя сам не знал, с какой целью принял приглашение.

– Только в лицах, как ты это умеешь! – попросила Хорни.

– И мистики нагони, – добавил Айзенг. – А мы тебя проводим как следует! Ребята, три-четыре: у-у-у-у!..

Все, кроме Хорни, начали хаотично двигать пальцами рук.

– Прекрати! – вскрикнула Хорни. – Для Тэйлора это может быть важно. Он побывает там, где мы ни разу не были. В башне пророков, в центре замка! Именно поэтому мы должны проводить его достойно. Так что три-четыре: ву-ву-ву-ву-ву-ву!

Они подняли руки над головами и изобразили волны, идущие ко мне. Я схватился за сердце и продемонстрировал смерть в агонии, после чего распрощался с друзьями и отправился в башню предсказателей.

Дверь и правда не была заперта. Войдя, я увидел винтовую лестницу, окутанную туманом, которая вела и вверх, и вниз. После секундного колебания я начал подъем. Туман доходил до колен и не давал ничего разглядеть, я все время на что-то наступал.

– Сляк, – говорил мне каждый шаг. И у меня сложилось впечатление, будто я иду по червякам. Неожиданно под моей ногой что-то проскользнуло, затем еще раз…

«Длинные драконы!» – подумал я, представляя продолговатых, изогнутых существ с маленькими лапками. Многие из длинных драконов ядовиты.

Вдруг все резко изменилось, вместо «сляк» стало «хрум», как будто я бежал по черепам. Казалось, что мои ноги наступают на кости. И тут я увидел дверь, перед ней сидел мой отец.

– Ты опаздываешь, нехорошо, сынок. Заигрался с воображением, а предсказатели тебя уже час как ждут. Я же учил тебя этикету.

Вспотевший и запыхавшийся, с сильно колотящимся сердцем, я смотрел на отца, на похоронах которого присутствовал лично…

Я хотел кинуться ему на шею, сказать, как скучал, как рад, что он жив. Хотел попросить, чтобы он меня забрал. Но это был бы поступок Тэйлора Мора, еще не знавшего, что такое рабство.