Артём Яковлев - Конструктор времени 2. Спасти Женьку во что бы то ни стало!

Но у меня ещё был не проверенный, и поэтому рискованный, вариант. И ждать второго выстрела я не стал. С живыми не пробовал, но другого способа спасти не было. Рванулся, обхватил его сзади и, падая, нырнул в холодный разрыв потока времени.

Спасаемый стал почему-то дёргаться. Возможно, не сообразил кто и куда тащит. Но возможности разъяснять нет…

Лишённый воздуха ледяной полумрак… Окружающее, из-за трудностей, медленно погрузилось в холодный красноватый полумрак, и парень забился отчаянно. Приходилось ещё и с ним как-то справляться. Разжимать руки нельзя!

Вероятно, я бы на месте жертвы тоже испугался! Ледяная стужа посреди летней жары, и кровавый сумрак перед глазами, после яркого солнечного дня. Настоящая преисподняя, даже дышать нечем…

Скорость перехода была низкой, как я ни старался. Но удалось! На глазах нападавших исчезли и пошли на опережение. Сумрачная площадка на изменившем цвет газоне опустела. Но это, вероятно, ещё не всё. Противники могут затаиться и выжидать… Было лучше проявить благоразумие и ждать. Тем более, что парень успокоился и перестал сопротивляться.

Скоро, ставший фиолетовым внедорожник, по прежнему маячить за оградой, исчез, и сумрак, стремясь к беспросветности, стал сгущаться. Пора выходить…

Есть, вдох! Несколько дольше, а у меня уже нет сил… Я разжимаю, от усилий сведённые руки и юноша мешком валится в траву. Что с ним? Рот открыт, лежит, не шевелится… Прикидывается, или собрался отойти?

Даже думать об этом не смей! Не для того я старался!

Падаю рядом на колени и, отведя пальцами веко, заглядываю в глаз. Тот безжизненный и зияет бездонной дырой. На шее нет пульса. Вот ведь, чёрт побери, стыд-то какой! Спас, называется! Срочно, пока возможно, надо оживлять. Возвращаться под пули, чтобы изменить что-то там, нереально.

Оживлять не приходилось ни разу.

Небо над головой ещё немного светилось, и я смог рассмотреть напарника. Лет пятнадцать, совсем мальчик, правильные черты немного искажены красной опухшей скулой, и до крови разбитой бровью. Били его не по-детски! Ворот серой рубашки окровавлен, но это, видимо, от пальцев, костяшки на правой руке сбиты и кровоточат.

Второго выстрела не заметил, но до перехода пуля могла ранить? Я провёл рукой по спине… Сухая, следов крови нет. Других повреждений нет тоже. Вообще, в той заварушке солидных травм парень сумел чудесным образом избежать.

Что же с ним? Запрета принудительное перемещение во времени нет. Раньше я много раз пользовался этим и оставался невредимым даже после очень уж длинных дистанций. Правда, в конце был готов полжизни отдать за глоток воздуха. И спасал меня лишь опыт занятий дайвингом. Мне казалось минуту с небольшим парень должен был выдержать легко.

Там, в клубе дайверов учили как нужно делать искусственное дыхание и массаж сердца. Я был знаком не только с общими положениями, один раз пытался реанимировать манекена. Так что опыт был!

Поворачиваю жертву на спину, зажимаю пальцами нос и выдыхаю в рот чтобы наполненная воздухом грудь поднялась. Платка нет… Рывком расстёгиваю, совсем не заботясь о пуговицах, окровавленную рубашку, кладу ладонь на область сердца, и «поехали»! Строго выдерживаю и частоту, и амплитуду!.. Под моими руками не манекен – мальчик, только безжизненно дёргается.

Через пару минут я мокрый! Пот течёт безостановочно, ручьями. Но парень на настойчивые приглашения жить не откликается и стопорить процесс оживления, чтобы смахнуть капли с глаз, не могу. Глубокий выдох, и снова серия из полусотни жёстко выполненных толчков в грудную клетку…

Начал паниковать, когда услышал первый судорожный вздох. Положил руку на шею – сердце бьётся. Первое реальное оживление удалось, только где же сознание? Опускаюсь на колени, желая открыть глаз… Но парень тотчас перехватывает коснувшуюся лица руку. Пожалуй, это у него инстинктивно.

– Живой? – спрашиваю.

Парень молчит, но вижу, что глаза распахнуты и смотрит он нормальными зрачками.

– Значит живой…

на руке, которую стискивает воскресший часы. Но они врут, показывают без четверти шесть. В августе это ещё слишком светлое время. Часы перестали показывать реальное время, как только оказались перенесёнными. То ли дело мои «котлы»! Они во всех временах реальное время точно определяли.

По солнцу часов девять, начало десятого, небо потемнело.

– Где я?.. Вы кто? – неожиданно подаёт голос оживший.

Видимо, ничего не помнит. Голос у него глуховатый, но интересный. Когда мы стояли спина к спине, он молчал.