Мария Рождественская - Сокровище Болот

– Ой, да как же так?! До него ж идти целых три дня. Как неожиданно опять…

Заслушавшись и задумавшись, девушка сделала слишком длинный шаг и поскользнулась на мокрых досках. Ей с трудом удалось удержаться на ногах, удачно вцепившись в перила мостков, но ноги отозвались тупой болью в натруженных за день мышцах.

– Щщус за шиворот! – выругалась она. – Ломаные доски!

Новости про скорую ярмарку, как и скудная добыча, не радовали. До Сокорья ещё идти и идти, а времени на то, чтобы найти что-то подходящее на обмен становилось всё меньше. Круг – это всего-то десять дней, не успеешь оглянуться, как пролетит.

Жилище встретило её темнотой.

– Эй! – раздражение наполняло этот выкрик до краёв, – почему свет не зажжен?! Эй?

Из сгустившихся сумерек дома выплыло белое пятно, оказавшееся головой девчушки помладше в мешковатом темном платье. Насупившись, она наклонила голову и сказала:

– Ну, так жира же нет… Иф пошёл попросить у тетки Ришки.

– Да куда же он мог деться, если мы всего на прошлом круге выменяли столбик? Что вы тут без меня опять творите, Эй?

Девчушка наклонила голову ещё ниже и ничего не ответила. Старшая девушка с возмущенным вздохом человека, который не может, ну совсем не может понять, как можно творить такую глупость, шагнула в дом:

– Умираю, как хочу переодеться. Принеси сухое платье.

В темноте в ответ раздалось шуршание, шаги, звук ударяющейся друг о друга глиняной посуды, невнятное ворчание детским голосом, но в результате она всё же получила запрошенную одежду. Некоторое время царило молчание, но потом младшая сестра не выдержала:

– Нашла что-нибудь, Руфин, а?

– Немного, увы. Горсть ягод и кое-что на поделки Ифу. Кстати, ты ведь сегодня должна была плести сети? Тебе дали за это еды? Покормили?

– Да… да, ещё чуть-чуть осталось. – Шуршание в темноте возобновилось: – На.

Девочка впихнула лепешку в руку старшей.

– Сколько ты сплела? – жуя, задала вопрос Руфина. Эй задумалась, но потом просияла:

– Много! Больше трёх! Мне сказали, я хорошо плету. Потом Ифа научу, пусть он сети делает, а я буду плести накидки. И мы их будем менять на всякие полезные вещи. Да, Руфин?

Не успела та ответить сестре, дверной проем заслонила чья-то тень и веселый мальчишеский голос воскликнул:

–Эй, я принес огонь! О, Руф, привет, как улов сегодня?

– Иф, как тебе удалось у тетки жиру выпросить? – рассыпая искры от кресала по полу, спросила младшего брата Руфина. – Жир такой ценный, а вы его куда-то дели без меня. Куда, кстати? – добавила она строгим тоном. Вспыхнувшее маленькое пламя заиграло искорками в её глазах – один был синий, а другой зеленый.

– Э, ну, я не… – замялся тот, но нашелся, на что перевести внимание сестры. – А она меня просто любит, вот и дала! Потому что я не-от-ра-зи-мый! – гордо, по слогам, выговорил Иф.

– Ох, и аукнется нам твоя неотразимость, братец. Вот вырастешь, а она захочет тебя на своей младшей дочке женить, и что ты будешь делать?

– Да не буду я на ней жениться! – взгляд ярко-синих глаз двенадцатилетнего мальчишки был полон незамутненного недоумения. – Она же дура губошлёпная!

– Иф, не ори, ещё услышат… И не даст тетка тебе больше жирку.

Занявшийся на фитиле огонёк был торжественно водружен в плошку с разбавленным смолами жиром. Теплые отсветы заплясали на склонившихся над ним лицах.

– Пойдем, надо зажечь лампу над входом. А то Щщус придет. Увидит, что у нас темно и полезет знакомиться… У него глаза красные, бородавки по всему телу и ноги-коряги!

– Ой, – воскликнула младшая, – ой, не надо, не надо, не рассказывай!

– Уууу… – дурачась, завыл Иф и кинулся щекотать сестричку. – Приду-приду, всех съем!

Визг и возня наполнили маленькую комнату.

Руфина кинула на них взгляд, выходя наружу, и покачала головой.

От фитиля занялся золотой язычок пламени в охранной лампе под желтым стеклом в простой глиняной чаше. Один из ожерелья. Один из многих.

Она внимательно вгляделась в тени, в окружающие их дома, в мостки, в ветви со свисающим белёсым мхом. Сегодня, как и всегда, темнота безопасна.

Аромат лилий доносился в деревню, но не так явно, как в центре болот. Светлячки зелеными искорками плавали между редких деревьев. На востоке поднималась тяжелая туча, заслоняя ясное ночное небо, беззвучно полыхала розоватыми зарницами. Безветрие казалось уютным, но не долгим. Она знала, что к утру, скорее всего, поднимется ветер и пойдет дождь, если пропитанные водой грозовые облака всё же докатятся до их мест.