Майк Даймонд - Девять жизней

Грохот тяжеленных створок вернул Бене к реальности. Помотав головой, чтобы хоть как-то сбросить оцепенение, он увидел черную пасть провала прямо у ног. В погреб вела хлипкая, знавшая лучшие времена лестница, нижние ступени которой тонули во мраке.

– Сам залезешь, или помочь? – бесстрастно поинтересовался бородач.

– Сам, – вяло отозвался Бенедикт и едва удержался на ногах, когда его отпустили. Судья всемогущий, как же сильно дрожали ноги! То ли от слабости, то ли от испуга.

Скрипя зубами от неимоверных усилий, Бенедикт опустил ногу на первую ступень. Перевел дух. Сделал еще один осторожный шаг, потом еще один и еще один, ожидая в любой момент получить тычок в спину. Впрочем, это оказалось без надобности. Будто назло, промокшая подошва левого сапога скользнула вперед и в сторону. Бенедикт коротко взвизгнул и, всплеснув руками, кубарем скатился вниз.

– Живой он там?

Бене перевернулся на спину и прислушался к ощущениям. Сырой земляной пол смягчил падение. В отместку, правда, взбунтовались недавние ушибы. Приятного мало, но терпимо.

– Вроде живой. Шевелится.

Скрипнули ржавые петли, раздался знакомый грохот, и погреб, доселе худо-бедно освещенный, погрузился в темноту. Почувствовав, как дождь соринок падает ему на лицо, Бенедикт фыркнул, чихнул и неожиданно для самого себя расхохотался. Сколько он уже скитался по трущобам Денпорта? Немногим меньше года? Дьявольски долгий срок для того, кто еще недавно стоял если не на вершине, то точно где-то неподалеку. Хотя, конечно же, он все еще слыл новичком в этом гадком, новом мире. Встречались на его пути и такие, кто успешно провел на улице не один десяток лет. И ничего, жили как-то и продолжали жить.

Бене, впрочем, и сам успел натерпеться за этот маленький, по местным меркам, срок. Он голодал, дрался, частенько получая по морде, убегал и прятался… Много всякого случалось, но чтобы настолько мастерски сесть в лужу! Да уж, это был просто феерический провал!

Вдоволь насмеявшись, Бенедикт прикрыл глаза и затих, не в силах заставить себя пошевелиться. Побитое тело словно прибавило в весе и требовало немедленного отдыха, но холод был неумолим. Он окутывал с головы до самых пяток, с каждой секундой усиливая хватку. Кряхтя от натуги, Бенедикт поднялся и грязно выругался, когда промокшая одежда заерзала по коже. Мерзкое чувство. Радовало только, что в дальнем углу погреба нашлось узенькое окошко под самым потолком, и темнота, сперва казавшаяся непроглядной, постепенно уступила место плотному полумраку.

Нищий торопливо осмотрелся в поисках хоть чего-нибудь, похожего на сменную одежду, но взгляд его натыкался только на стеллажи с продуктами. Из-за них в просторном подвале едва хватало места. На полках громоздились бутылки, деревянные бочонки, ящики с луком, репой, зеленью и грибами, какие-то баночки и скляночки. Бенедикт медленно бродил среди завалов еды, чувствуя, как холод проникает все глубже и глубже в истерзанное тело. Зубы выбивали дробь. Руки дрожали, заплетались ноги. Если в ближайшее время он не придумает способ согреться, то…

Правая нога споткнулась о что-то мягкое, и Бене, не удержав равновесие, снова растянулся на земляном полу.

– Мать твою через… – Бене запнулся, разглядев на проходе груду мешков.

Ни секунды не колеблясь, он подполз к куче и после недолгих поисков обзавелся пятью сухими и относительно чистыми. Не бархат, конечно, но и подвал – не модная лавка. Торопливо скинув промокшие лохмотья и прихватив с какой-то полки бутылку красного крепленого, Бенедикт устроился в дальнем углу погреба на подгнивших досках старого поддона. Грубая ткань пахла картошкой и неприятно терлась о голое тело, царапая кожу кусочками засохшей грязи.

Кое-как победив тугую пробку, Бенедикт прильнул к горлышку и сделал пару торопливых глотков. Не ощутив вкуса, выпил еще. Приятное жжение окутало горло и медленно спустилось в живот. Тепло! Вот оно, долгожданное тепло! Словно взрыв в заледенелых кишках.

Бене прикрыл глаза от удовольствия, оперся спиной о какой-то стеллаж, глотнул еще, а потом еще, и еще… Приятная истома потеснила боль в висках и свежих ссадинах. Хмель стремительно ворвался в голову, поднимая из пыли старые, уже сотню раз передуманные мысли, которые теперь заиграли новыми красками.

Едва ли не каждый вечер Бенедикт мечтал о том, как встретится с лордом Реймиром Траммом, как объяснит ему всю абсурдность ситуации и то, насколько несправедливо с ним обошелся Иворн Хонна. В мечтах лорд неизменно загорался праведным гневом, прилюдно отчитывал интригана и возвращал Бене все, чего тот когда-то лишился. На деле же все оканчивалось пьяным забытьем и похмельем на следующее утро.