Николай Белоусов - Всего одно письмо

Сеппэль опустил плечи и посмотрел по сторонам, на дома, которые испытали на себе пламя дракона, на людей.

–Неужто? – Сепп заметил человека с игрушечным конем и окликнул. – Эй, дружище. С игрушкой который.

Тот не отвечал.

Сутулый бросил в него яблоко. Оно ударилось в плечо, и незнакомец вздрогнул.

–А, что?

–Сколько было сыну?

Бедолага еще крепче прижал коня и ответил сквозь слезы.

–Восемь.

Сэпп обратился к товарищам.

–На год больше, чем мы знакомы. – затем к безутешному отцу.– И за такое горе тебе обещали дать монет? Верно?

Хромой одернул его за рукав.

–Прекрати.

Ро втянула воздух сквозь зубы и медленно выдохнула.

–Я поняла, но ты все равно ублюдок. Годфри, все в порядке.

Здоровяк отшагнул от неё, смерил взглядом, оценил расстояние до Сэппа и отошел.

Сутулый пожал плечами.

–Одного дерева яблоки, кстати о…– глянул в сторону человека с игрушкой, на фрукт, который угодило в грязь, заметил мальчишку лет десяти и окликнул. – эй, молокосос, принеси мне то яблочко.

Ребенок захлопал глазами. Он не понимал, зачем человеку в таких красивых одеждах грязная еда.

–Мне долго ждать?

Малец поплелся к яблоку, поднял его и метнул в рыжего. Собрался бежать, как ему в лоб ударилось что-то твердое. Золотая медаль с надписью «Сеппэль Стринг». Вне себя от радости он схватил её и скрылся в подворотне, даже не посмотрев на благодетеля.

Каспар проводил взглядом дерзкого юнца и вздохнул.

–Его убьют за неё. Или обвинят в воровстве и повесят.

Но Сутулого это мало заботило. Он срезал кожуру, положил в рот еще кусочек.

–Но если у него хватит ума, то я заложил начало долгой и счастливой жизни. Ведь так поступают настоящие герои, да, сестрица?

Рохезия фыркнула и отвела взгляд.

Товарищи помолчали.

–Не так надо прощаться старым друзьям. – начал Годфри и покосился на женщину. – это правда про Роговое поместье?

Она кивнула и едва улыбнулась.

–Фестер хотел открыть там детский приют. Работы уже начались и деньги оплачены. А я дала слово помочь. Теперь придется тащить все одной. На своего отпрыска не соглашалась, а тут толпа чужих. – Ро сглотнула. – наверное, так даже лучше. Не будет больно, когда уйдут.

Все снова задумались. О друге, о наставнике, о муже, о примере для подражания, о Фестере.

Каспар утер слезу и с наигранным весельем сказал.

–А я домой поеду. Матушка уже заждалась. Пишет, что гордится мной и ждёт, когда привезу невесту и заведу внуков.

–Чтобы ставить их коленями на горох или жечь пятки? – усмехнулся Сэпп и указал колдуну чуть ниже пояса. – Твоим детишкам лучше остаться на животе шлюхи, чем подрасти и попасть в ласковые ручонки твоей мамаши. Про монеты дам тот же совет.

Даже в темноте было видно, как покраснел Каспар.

–Кто бы говорил.

–Тот, кто снял тебя с костра. – резонно заметил Сутулый. – и за это чуть не угодил на эшафот.

Годфри откашлялся.

–Ты украл лошадей и подпалил дом старосты.

Сэпп развел руками.

–Человеческая жизнь бесценна. Тем более героя.

Здоровяк скрестил руки на груди и нахмурился.

–Он тогда им не был. Но да, Каспар. Если Ро и твоя матушка выйдут на состязание, кто большая сука, то у нашей подруги нет шансов.

Сэпп и Годфри засмеялись. Даже Рохезия улыбнулась. Это заметил колдун и нервно захихикал, стараясь не отстать от товарищей, а затем представил эту картину и повис на посохе, содрогаясь от хохота.

На них смотрели как на безумцев. Четверо веселящихся богачей на развалинах чужих жизней. Насмешка. Плевок в заплаканные лица живых.

Годфри успокоился первым.

–А знаете, у меня есть планы на ближайшие годы. И опытные товарищи мне пригодятся. Только представьте. Снова болота, леса, ночи под открытым небом, забытые руины. Найдем пятого и…

–Нет, – перебил его Сэпп и поднял взгляд в небо. – я ухожу в часовщики. Пора нежить кости и греть пальцы в золоте.

–Каспар?

–Мама бы этого не одобрила. Может быть, позже?

Колдун и воин посмотрели на Рохезию, а та подняла изувеченную руку, на которой не хватало указательного и среднего пальцев.

–Как только отрастут.

Годфри почесал шрам на шее и оглянулся на королевский дворец. Салют закончился, но пир еще продолжался. Пир, куда его пригласили, но где даже слуги знали о приличиях и манерах больше него. Пир, где он чувствовал себя уличным псом в мясницкой лавке.

–И все же, буду надеяться, что увижусь с вами. – проговорил здоровяк. – не давайте ржаветь оружию.