Минди Арнетт: Оникс и слоновая кость

По обеим сторонам дороги, от подножья холмов до городских стен, тянулись нивы. Зеленые колосья, доходившие Пипу до середины ноги, колыхались под ветром и тихо шуршали. Кейт от всей души надеялась, что это именно ветер. В сумерках там вполне могли прятаться дрейки, не выносившие даже косых солнечных лучей. Под прикрытием высоких стеблей самые мелкие и робкие дракончики чувствовали себя увереннее и первыми выходили на охоту. Один такой дрейк острыми, как кинжалы, зубами и когтями без особых усилий мог задрать лошадь. Размера твари были разного: одни величиной со свинью, другие – с быка. И все – смертельно опасны.

Пока, впрочем, путь казался свободным, и Кейт позволила Пипу спускаться с холма шагом – нагрузка на поврежденную ногу и так была немалой, чтобы еще и подгонять мерина. Каждый шаг отзывался режущей болью в теле коня и наездницы. Кейт хотела и не смела отстраниться от мучений, из-за которых у нее кружилась голова. Если она не разделит боль Пипа, этого перехода ему не одолеть. Он славный конь, но даже самое крепкое духом существо не может вечно сопротивляться физической боли.

Кейт вглядывалась в окрестные поля, вздрагивая при каждом шорохе. Она отвязала притороченный к седлу лук и держала его наготове. В колчане за спиной было двенадцать стрел: шесть с обычными стальными наконечниками и шесть зачарованных магией, схожей с магией страж-камней. Пробить шкуру ночного дрейка – задача не из легких, однако волшебные стрелы справлялись с этим еще на подлете. Пистоли тоже годились, вот только против целой стаи однозарядный пистоль бесполезен. Первого дракона уложишь, а остальные доберутся до тебя прежде, чем успеешь перезарядить.

Кейт сжала коленями бока Пипа, подгоняя его. Тот фыркнул и протестующе вскинул голову. Звякнули удила. Кейт не винила мерина: при галопе боль усиливалась. На миг задумалась, не позволить ли Пипу идти шагом, но тут до ее слуха донеслись два звука: удар фархольдского колокола, возвещающий о скором закрытии ворот, и повизгивание ночного дракона где-то за спиной. Оба эти столь разных звука возымели одно и то же действие: Кейт ударила пятками по бокам Пипа, послав ему образ нападающего дрейка. На сей раз у коня не возникло сомнений, и он перешел на галоп.

Обернувшись, Кейт разглядела прямо за собой среди колосьев два ярко мерцающих глаза. Дрейк обходил их слева, пока еще прячась в поле. Вот именно что пока. С бьющимся сердцем Кейт молниеносно выхватила стрелу, наложила ее на тетиву и выстрелила. Промахнулась, конечно, зато отпугнула тварь, быстро ретировавшуюся вглубь посевов. Там наверняка были и другие. Дрейки всегда держатся стаями.

Кейт повернулась так резко, что ветер свистнул в ушах, почти заглушив звон колокола. В воротах показалась упряжка волов, с помощью которых закрывали тяжелые створки.

– Подождите! – закричала Кейт. – Подождите меня!

Стоит воротам закрыться – их уже не откроют до утра. Во всяком случае, для простого почтаря. В город можно было попасть и через потайную волшебную дверь, но отыскать и открыть ее по силам лишь чародеям. Кейт же владела иной магией: дикой, запретной, тайной магией, позволяющей влиять на животных.

Если погонщики волов и услышали крик, то никак на него не отреагировали. Кейт вновь поторопила коня. На краткий миг он вроде бы приободрился, но затем боль в ноге усилилась. Колосья позади зашуршали громче. В отдалении повизгивала вся стая. Дрейки окружали. На крепостную стену вышли лучники, готовые сразить бестий, если те подберутся к городу до того, как ворота закроются.

«Давай же, Пип!»

Стиснув зубы, Кейт зажмурилась и попыталась поглубже проникнуть в разум коня, подобраться к его средоточию, самой сути. Подобное средоточие души имелось у всех животных. Оно напоминало огонек свечи, который Кейт могла видеть внутренним зрением благодаря своему дару. Разглядев этот огонек, она обволокла его магией, ограждая коня от боли и забирая ее себе… Дыхание перехватило, однако трюк сработал. Пип встряхнулся и размашисто поскакал по дороге.

И вот они уже скользнули в узкую щель между створками под защиту стен Фархольда. Ворота с грохотом закрылись. Кейт не поддалась порыву покинуть разум коня: побоялась, что тот не выдержит обрушившейся на него боли. Осадив Пипа, она спешилась и осторожно сняла магические узы. Конь задрожал, пытаясь удержаться на трех ногах.

Не обращая внимания на любопытные взгляды стражников, Кейт медленно повела хромающего мерина вперед. Почта находилась недалеко от восточных ворот, но для бедняги Пипа и этот путь был слишком длинен. Кейт не рискнула поддерживать их связь, и теперь ему приходилось переносить всю боль самостоятельно. В Фархольде, как и в прочих городах Инея, имелись чародеи, а у чародеев – страж-камни, способные отследить дикую магию. Если дар Кейт обнаружат, ее ждут тюрьма и казнь – судьба, которой она страшилась не только по очевидной причине. Впрочем, сегодня ее дар уже был бессилен: дикая магия действовала лишь днем. После захода солнца она засыпала, подобно горецвету в холмах, пробуждаясь лишь с рассветом.