Лаэте Ваэль - Хвост Дракона

– Спасибо, что согласился пойти со мной!

– А, ты же знаешь меня, кассида, – мужчина подмигнул ей. – Я, ежели трудно, всегда протянуть готов. Э… то, что нужно.

Она повела бровью, сдерживая смех.

– В смысле, руку помощи, – поправил себя Нир.

– Пожалуйста, хватит только руки. Идем?

Как только опустилась металлическая решетка ворот Морриана, мир стал другим. Вокруг – только пустыня и редкие пучки травы. Дорога – более-менее твердая, спасибо множеству торговцев и путешественников из Грана Эсера. Морской ветер делал путь легче, и, казалось, не так все и плохо, даже с учетом того, что часть пути нужно было идти в гору.

Кто-то сказал бы, что пустыня однообразна. Неста ни за что бы не согласилась. Она готова была вечно смотреть на переливы оттенков серого и золотого в песках и скалах ее земли. Песчаные холмы двигались, шептали чужие затерянные воспоминания шуршанием песчинок. Эти пески видели столько закатов и рассветов, сколько Неста не была способна и сосчитать. Они были здесь все то время, как цивилизации сменяли друг друга, а мир медленно умирал. Неста находила что-то захватывающее, почти пугающее в этом.

Может, они и последние, кто живет в стремящемся к необратимому концу мире, но они могут насладиться богатством его истории.

Да, далеко не все местные любили пустыню. Но отрицать ее величие не стал бы никто.

Одно из самых главных правил путешествия по голодным пескам – сохранять силы. Нир молчал большую часть дороги, и в тишине кассида была предоставлена своим мыслям. Рука то и дело тянулась к груди, будто бы надеясь обнаружить, что все разрешилось как-то само, и сердце бьется вновь. Ответом была тишина.

Оставалось надеяться, что Лезвия Веры будут знать ответ. Нимнесте могла не разделять их веру, но отрицать, что они лучше других разбирались в чудовищах темных вод, было нельзя. Богиня Королевства Двух Звезд, Сойлана, была, скорее, утешением. Путеводной звездой, теплом, обещанием. Не спасением с клинком в руках. Воинственность больше подходила Вере Трех… как и активные старания выместить все прочие религии, заменить собой. Нимнесте была уверена, что им удастся. Слишком могущественной была Вера Трех.

Лезвия Веры могут стать врагами в будущем, но пока что они – верные защитники и братья. И они должны были помочь.

Мысли унесли Несту прочь от реальности, и она потерялась в себе на большую часть пути. Даже не заметила, как в какой-то момент Нийриэл указал е й на тропку, ведущую прочь от утеса.

– Примерно там, говорят, располагается пальмовая рощица, – отметил он. – Та, где прячется женщина, которую ты спасла.

Неста вгляделась, заслоняя глаза от солнца плащом. Короткая ткань на одно плечо ничего не весила и могла помочь разве что от света да затесавшихся в ветряных порывах песчинок.

– Одна?

– Совершенно, – кивнул Нир, накидывая на лицо плотный капюшон темной безрукавки. – Хотя вообще так если подумать, это слухи. Говорю, я там не бывал.

– Почему? – спросила Неста. Лидиа, может, и выглядела надменной, но какая же это причина ее избегать.

Но мужчина только плечами пожал.

– Так повелось, что к ней туда только за чем-то нужным ходят, а мне как-то от пальмовой ведьмы ничего не было нужно. Идем, малышка-кассида, нам надо поторопиться.

Путь оказался плавным, без происшествий. Когда стало темнеть, Нир обратил на это внимание:

– Когда опасно, я рано разбиваю лагерь, но сегодня нам везло. Можем поднажать и поспешить до форта, или не перенапрягаться и остановиться на привал сейчас – что думаешь?

Ничего Несте не хотелось больше, чем разобраться в ситуации поскорее. Но пережитое давило на плечи, на душу. Правителям не стоит врать самим себе, и Неста не собиралась храбриться в ущерб своему здоровью.

– Давай остановимся. Я не уверена, к тому же, что нас пустят ночью в военный форт.

– Желание леди, – Нир подмигнул ей и резво оттащил свой огромный рюкзак в примеченную ранее тень между крупных камней.

Это было место, далекое от обрыва над океаном и дороги. Что-то вроде небольшой низины, где можно раскинуть навес и спрятаться от пустынного ветра. Нийриэл описывал, в каких местах стоит разбивать лагерь в пустыне, и пусть он делал это весело, он не забыл раза четыре напомнить, что им следует быть максимально бесшумными, когда наступит ночь.

И когда стемнело, стало ясно, почему.

Кто-то ходил рядом. Бесшумно по золотому песку, но слишком ощутимо. От присутствия у дороги этих фигур становилось холодно, словно ледяная волна утягивала за собой саму душу, прямо на дно.