Даниэль Зеа Рэй - Полукровка. Издание второе

Урджин ринулся к ней и схватил за плечи.

– Тогда, что это было сегодня? – он несильно тряхнул ее.

Запас сил Эсты иссяк. Будь перед ней кто-нибудь другой, она бы вырвалась из его рук и выставила за дверь, ничего не объясняя, но это был он, и в его руках, несмотря ни на что, ей было тепло и уютно. И губы, о которых она думала, теперь оказались совсем близко. Во рту у Эсты пересохло, а по телу разлилась незнакомая нега, застрявшая где-то внизу живота.

– Что ты делала? – повторил Урджин тихим охрипшим голосом, глядя в ее синие глаза.

– Я просто не хотела, чтобы мой друг чувствовал себя таким же одиноким, как и я, – прошептала она.

Урджин сглотнул комок, застрявший в горле. «Одинокая». Это слово выражало так много эмоций. Но теплилась ли в ней хоть малая часть тех странных ощущений, которые все эти дни испытывал он? Он подступил еще ближе, протянул левую руку и положил ее на затылок Эсты. Пальцы запутались во влажных волосах. Эста попыталась вырваться, но слишком неубедительно, чтобы он ее отпустил.

– Ты моя жена, и на твой поцелуй я имею право.

– Я не стану целовать тебя.

– Это мы еще посмотрим…

Урджин закрыл глаза, наклонился к ее лицу и мягко, едва касаясь, прикоснулся к ее губам. В одно мгновение ему захотелось получить от нее несоизмеримо большее. Он широко раскрыл рот и с силой подал язык вперед. Эста, от неожиданности, просто распахнула губы, и в следующее же мгновение он завладел ее ртом. Несмотря на жесткий порыв, он целовал ее очень нежно, лаская своим языком. Эти новые, совершенно незнакомые ей чувства трепета и теплоты, источником которых был несомненно Урджин, заставили ее глаза закрыться. Урджин играл с ее ртом, покусывая теплые губы. Время остановилось для него, но поцелуй все равно показался слишком мимолетным. Оторвавшись от сладости ее рта, и проведя, напоследок, по нижней ее губе языком, Урджин взглянул на объект своих желаний. Вот такой, как сейчас, она казалась ему совершенно беззащитной.

Эста не открывала глаз. Урджин запустил вторую руку в ее фиолетово-черные блестящие локоны и зарылся в них лицом. Этот ее аромат, который сейчас он чувствовал особенно остро, заставил его сердце колотиться быстрее.

– Я хочу тебя.

Урджин и сам не поверил, что произнес это вслух, потому замер в ожидании язвительного ответа.

– Ты же говорил, что такая, как я, не сможет затащить тебя в постель?

– Я тебе врал.

Она не успела придумать ответ, потому как он быстро отстранился и направился к выходу. Сейчас Урджин ясно осознавал, что только что признал ее власть над собой, предоставив возможность нанести последний удар по его самолюбию.

– Урджин, – окликнула его Эста почти у самой двери.

Урджин оглянулся.

– Ты первый мужчина, который поцеловал меня.

Урджин опустил голову и улыбнулся сам себе.

– Этот брак обещает быть не таким уж и обыденным, малыш… – ответил он и закрыл за собой дверь.

Утро выдалось пасмурным и мрачным. Такое же настроение царило и в душе у Эсты. Никто не разбудил ее, и теперь она лежала на кровати и гадала, который сейчас час. Когда и лежать уже не было сил, она заставила свое бренное тело оторваться от перины и сходила в душ. Затем снова вернулась в помещение и критическим взглядом окинула пространство вокруг. Тренироваться не было желания, и Эста приняла решение позавтракать.

Она вышла из спальни в коридор и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Ее внимание привлекли мужские голоса, доносившиеся откуда-то издалека. Она не смогла разобрать слов, но узнала голос Урджина. Тот явно был чем-то рассержен и буквально кричал на собеседника. По мере того, как Эста продвигалась по коридору, голоса становились все громче, а слова обретали смысл.

– Нравится тебе это или нет, но я должен защищать ее интересы! – кричал Урджин.

– Ответственность? – так же громко возмутился Фуиджи. – Она никто для нас, дикарка, вылезшая из какой-то дыры и возомнившая себя значимой персоной. Это сейчас она сидит тихо и не высовывается, но поверь на слово, завтра она начнет шарить по кабинетам и рыть носом землю. А потом она прыгнет в твою постель и окончательно запудрит тебе мозги.

– А я-то думал, что к выходке Лу ты можешь быть непричастным. Это ведь был твой приказ? Ты только распинался о моем долге перед Империей, а на самом деле пытался отделаться от олманцев не меньше, чем я, только своими методами.

– Не тебе меня судить. Я – Император, и ты поступишь так, как я велю.