Алёна Тихонова - Башня Миражей

Да, Фрид рассердился так, как очень и очень давно с ним не происходило. С тех пор, как он стал Хранителем – совсем никогда. Он даже думал, что больше не способен на это. Фрид избегал всех сильных порывов, прекрасно помня, ко скольким историческим катаклизмам они привели. Эмоции никому не идут на пользу, а для Хранителя и вовсе могут стать фатальными, при той силе, что дарована им. Но сейчас Фриду хотелось выволочь предателя под солнечный свет и вывернуть ему наизнанку сердце. Пусть это делалось обычно лишь по добровольному выбору личности, ведь нельзя насильно изменять чужой характер и сердце, Фрид был готов на это, ведь посягательство на всеобщее счастливое будущее непростительно. Верил ли он, что одной Академии будет достаточно для того, чтобы этого достичь? Безусловно, нет. Но это заложит краеугольный камень, научит множество поколений мыслить правильно, к созиданию, а не разрушению.

Более защищённого места, чем Академия во время церемонии, не существовало, разве что Храм Равновесия. Для внешнего мира она оставалась лишь полуреальной, для того и требовались приглашения, просто так само здание никого даже близко не подпускало – мираж, призрак, фата-моргана. Любая атака оттуда попросту прошла бы насквозь. А из тех, кто находился внутри, Сабра не нашла никого подозрительного. Фрид знал её дотошность и внимательность, поэтому вердикту коллеги верил. Следовательно, его капризная природа допустила произошедшее… А, может быть, сам дворец и намекнул Маре, что с ней будет, если она не оправдает его ожиданий? Тогда всё сходится. Возможно, та капля бы сама рассеялась, не успей Фрид её обезвредить. Недурной щелчок по носу и указание на то, кто в действительности главный, завуалированный совет не слишком-то зарываться.

Или даже вовсе это не намёк, а шутка. Крайне неуместная шутка того, кто не понимает, что это такое и когда они нужны, а когда портят момент. Возможно, они получили на руки живое существо, пусть и не такое, как принято себе обычно представлять. Новорождённое живое существо, лишь начинающее пробовать мир на зуб. Дрожь пробирает, не так ли? Даже сами творцы понятия не имеют, на какую высоту замахнулись. Ни одна легенда не рассказывала об успехе тех, кто покусился на божественные права, являясь простым смертным. Или экспериментировал с тем, чего до конца не понимали. Да, именно так и совершают грандиозные прорывы… но и выставляют себя на посмешище, и погибают страшной смертью тоже на этой дороге. Впрочем, что уж теперь сетовать, они дерзнули, давать задний ход поздно. Отступятся теперь – и впредь никто никогда за ними не согласится следовать.

Фрид вышел из кабинета и поднялся на крышу. Открытая, казалось бы, всем ветрам, она была надёжно защищена незримым куполом чистой энергии.

– Я знаю твой секрет, – безмолвно обратился к Академии Хранитель.

Нет, он вовсе не такую уж и уверенность чувствовал в своей теории, но проверить хотел. Понять бы ещё, как понравиться нравной и загадочной химере из образов и сновидений. И дворец, конечно же, не ответил – лишь в сказках неодушевлённые предметы умеют говорить. Но Фрид прямо-таки всем нутром почувствовал, как к нему присматриваются, изучают невесомыми касаниями, пробираются под кожу. Он был Хранителем, а, значит, не ошибался в подобных вещах. Он умел видеть истинные токи энергии в мире, ткань, из которой было соткано всё вокруг. Для него весь остров и каждый стебель травинки, каждый камень и каждая букашка состояли из миллиардов причудливо переплетённых пёстрых, постоянно растущих, меняющих толщину, цвет и конфигурацию нитей. Он мог влиять на них, как пожелает. Мог взять любую – и попросту отменить её. И он сумеет остановить Башню Миражей, если окажется, что она несёт в себе слишком много зла. На всех Хранителях лежала ответственность, тяжёлый долг определять, что есть хорошо для острова, а что плохо.

Именно поэтому Фрид отчётливо понимал, что нельзя просто взять и оборвать существование того, что раз создали. Привели нечто в мир, не сумели понять – и не нашли лучшего пути, чем уничтожить это. Тогда он будет уже не Хранитель, а Разрушитель. Убийца.

Присутствие не казалось враждебным. В нём сквозили любопытство и даже симпатия. Но, словно отзываясь настороженности Фрида, внезапно налетевший из ниоткуда ветер взлохматил его волосы. Конечно, физическая оболочка Хранителя только имитировала человеческое тело, в действительности же он представлял собой столп света, такой огромный, что не поместился бы на этой крыше… и Академия вот так, легко и непринуждённо, напомнила Фриду о том, кем он когда-то был. Они оба притворялись друг перед другом теми, кем не являлись – но что-то от образов всё же стоило считать настоящим. Обоим то, как они выглядели, и в соответствии с этим себя вели, нравилось куда больше, чем истинные формы. Оба мечтали о хорошем будущем и хотели нравиться. Неожиданная и даже немного пугающая общность с чем-то настолько непостижимым и потусторонним показала Фриду – Башня Миражей одинока. Ей нужны зрители, внимание, общение, и для них она согласна выступить советчицей, указующим правильный путь перстом… не настолько, однако, назойливым, чтобы насильно навязать этот путь. По крайней мере, в этом ей хотелось верить.