Владимир Сухинин - Два в одном. Барон поневоле

– Говори, шаман, я тебя внимательно слушаю.

– Так вот. Крепость, где вы остановитесь, стоит на слиянии двух рек. Эту реку мы называем Безымянной. А ту, что впадает с севера, Ленивой. На берегах Ленивой находятся отличные заливные луга, из-за них у нас идет война с другими племенами, огунами и хойда. Они живут на левом берегу. Мы на вашем, на правом. От Безымянной до первого из озер, где мы живем, полдня пути вверх по реке Ленивой. Огуны, как только узнают, что в замке обосновались чужаки, попробуют на вас напасть. Будьте к этому готовы. Если они придут большими силами и возьмут в осаду крепость, мы ударим им в спину. Если они сначала попробуют разделаться с нами, мы пришлем вам гонца за помощью. Лучше бы они пришли сначала к вам. Хорошая острастка надолго успокоит огунов.

– Понимаю, – промолвил Артем. – Сколько воинов выставят огуны?

– Сто пятьдесят – двести.

– А вы?

– Не больше семидесяти.

– У меня пять десятков обученных бойцов и столько же крестьян. Думаю, мы справимся… Но я бы хотел спросить, почему вы, один народ, не живете мирно? Почему не заключите союз племен?

Старик помрачнел.

– Ты, колдун, задаешь правильные вопросы. Раньше племена в союзе располагались по старшинству. Мы были самыми старшими. Но это было давно. Потом пришли горцы и привели людей моря. И была большая битва. Захватчиков мы прогнали, но при этом погибло много достойных воинов… У нас и у огунов. Этим воспользовались некоторые вожди племен и стали нас вытеснять. Дело перешло к открытому столкновению, и наши ослабленные племена вынуждены были откочевать дальше на восток. А народ гор стал спускаться чаще и опустошать племена, которые были ближе к горам… Так и пошло. Горцы теснили ближайшие племена, те – тех, кто был слабее, и они все дальше и дальше уходили на восток. Мир между племенами превратился в открытую вражду за выживание… Мы не можем уходить дальше на восток по реке. Там лес и земли поселенцев королевства. На юге горы, горцы и непроходимый лес. На севере тундра.

– Понимаю, – повторил Артем. – Вы оказались между молотом и наковальней. Ну а от нас чего ждете?

– Сами точно не знаем. Время покажет, колдун. Обживайтесь, устраивайтесь…

– Понятно.

– Ну если понятно, то я пойду к своим. Ждать будем у крепости, – произнес шаман и поднялся.

Артем тоже встал и проводил старика до края плота. Тот легко, по-юношески запрыгнул в лодку, удержал равновесие и махнул рукой. Лодка отчалила и понеслась вниз по течению. Артем некоторое время смотрел ей вслед. Напряжение последних дней стало отпускать. Артем вдохнул полной грудью воздух, наполненный речной свежестью, и повернулся к Козьме.

– А что, Козьма, удочка у нас есть, рыбу половить?

– Маг, ты чего меня связал? – послышался голос из шалаша, где лежал связанный пленник.

Артем повернулся и с интересом посмотрел на Ремгола.

– Решил сознаться? – спросил он.

– Да в чем мне сознаваться?!

– Эдмонд, ты все равно всю правду расскажешь, а слушать твои легенды я не хочу. Ты полежи, подумай, пока тебя не начали пытать, а я рыбу ловить буду. Так что, Козьма, удочка есть?

– Удочка есть, мессир, да червей нету.

– Так перед убытием мы кашу варили, каша-то есть, вот ее и давай.

– Так кто же на кашу рыбу ловит, ее на прикорм кидают…

– А мне все равно, – засмеялся Артем. – Хочу просто с удочкой посидеть, детство вспомнить.

– Ну если так… – проворчал Козьма и пошел в большой шалаш. Там погремел чем-то и вытащил удилище с тонкой шелковой лесой. На конце лесы был толстый крючок.

Артем скривился:

– А меньше крючок найдется?

– Найдется, – вновь буркнул денщик и вернулся к шалашу.

– И кашу неси в котелке! – бросил ему вслед Артем.

– Маг, я что-то не пойму, за что?! – крикнул Ремгол.

– За то, что сбрехал про Уильяма, и за то, что намеревался меня убить.

– Да если бы хотел, убил бы…

– Хотел, да не убил. Потому еще живешь, что не попытался. Думаю, надеялся, что инквизиторы всю работу за тебя сделают.

– Да зачем мне тебя убивать? – не сдавался пленник.

– Ты знаешь, и я знаю. – невозмутимо ответил Артем. – За ордер. И помолчи. Надоел.

Ремгол сверкнул глазами и замолчал.

Артем привязал к лесе маленький крючок и, поплевав на кашу, стал нанизывать крупу. Горсть бросил рядом с плотом. Он сидел минут двадцать, пока поплавок не дернулся. Антон резко поднял удилище, и на крючке забилась рыбешка с ладонь величиной. Артем радостно подхватил рыбу и довольно обратился к Козьме: