Александр Накул - Башни в огне

Кадуит распахнул губы, попытался напоследок что-то возразить – но вместо слов изо рта хлынул кровавый фонтан.

Голову Кадуита закопали в роще. Там, между деревьев, возвышался огромный, доходящий Лику до пояса, муравейник.

Голову опустили прямо внутрь, лицом вниз, и закидали песком и сосновыми иглами. Когда муравьи съедят мозг и плоть, из неё получится отличная чаша. На пирах такую можно по кругу пускать, – и хвалиться числом убитых врагов.

Два дня прошли в ожидании.

Следующее важное событие случилось, когда юные скифы собирались поесть. Выглядели они нерадостно. Уже пятый день подряд они варили на обед похлёбку из дикого лука и трав и закусывали жаренными тушканчиками.

К счастью стратег Евдокс послал им с Ихневмоном кувшинчик уксуса. Так что похлёбку можно было не только сварить, но и съесть.

Город отгородился от них высокими стенами. А рядом, за лесами, собиралась в степи армия царских скифов. Лик не был врагом своему народу. Но армией командовал царь Палак. Поэтому Лик был им врагом. Или, по крайней мере, той части народа, что служит в царской гвардии.

Конечно, Лик выиграл бой с Кадуитом. Но против царской гвардии, когда она в конном строю, с таврами не пойдёшь – уничтожат. Даже в волчьем виде ничего не получится.

А войну с Палаком он должен выиграть. Он не зря давал клятву… Но пока надо хотя бы победить голод.

Перед едой Лик, как командир отряда, поднёс котёл с чёрным супом Луне. Даже сейчас, под ярким полуденным небом, он слышал зов богини Меспеллы.

Он произнёс ритуальные слова и почувствовал загривком, что Луна наливается силой.

Ещё совсем недавно она была просто юным тонким серпом. Но ночь за ночью она росла, наполняясь холодной серебряной силой.

Скоро Могучая Луна станет круглой, как серебряный поднос, на котором царю подносят кубок с первым вином. Метаморфозу будет не остановить. Четыре ночи подряд и он, и тавры, и все остальные оборотни-терионы будут превращаться в волков.

Конечно, волк тоже может постоять за себя… но всё равно, в волчьем виде не повоюешь. Лагерь придётся сворачивать.

– Если через два дня нас не наймут – уходим обратно в Крабовую Бухту,– сказал Лик,– Нам не найти здесь победы.

И все начали есть.

За едой начались и обычные разговоры. Маес лежал, глядя в огонь очага. Воспоминания о детстве в Меотийском царстве накрыли бывшего гладиатора с головой.

– Лука бы поесть,– произнёс он, глядя в огонь,– У нас в Пантикапее на огорода лук выращивают. У него клубни крупные, вот такие. И они такие сладкие, что можно есть просто так, не варёным. Им в Херсонесе тоже торгуют, но в Пантикапее он просто так на каждом огороде растёт. Это особенный сорт, его даже в Атены везут. Когда ешь такой лук, всё как-то по-другому видишь.

Лик тоже тосковал по городской еде. Особенно по пшеничным лепёшкам. Они пышные и сытные, совсем не такие, как из овса или проса. А пекут пшеничные лепёшки из специальных зёрен, перемолотых каменными колёсами. Эти колёса называются по-гераклейски милопетрами, а на скифском языке для них и слова до сих пор нет.

А ведь такие колёса – очень удачное приспособление. Надо будет раздобыть парочку.

Конечно, пшеничные поля в Таврии большая редкость, но всегда можно выменять зерно на сыр и вино. Или просто отобрать силой, если жадина не желает меняться…

Нет, отбирать силой нельзя. Лику и его дружине нужны друзья – в каждом городе, каждом племени, каждом пастбище. Без союзников им эту войну не выиграть.

– Я думаю, нам надо лучше вооружиться,– рассуждал на другой стороне костра пятнадцатилетний Савлий,– Вы все видели их стражников. Копья держат кое-как, даже не метнёшь из такого положения. Но доспехи – из меди и бронзы. Вот и чувствуют себя неуязвимыми, думают, что мы им не нужны.

Как и положено неопытному воину, он боготворил оружие.

– Сколько бы оружия у нас не было, горожане на союз не пойдут,– ответил Лик,– Они нас боятся. И чем лучше у нас идут дела, тем больше они нас боятся.

– Если мы будем во всеоружии, они не рискнут нам отказать,– предположил Савлий,– И вообще, вооружаться – полезно. Все хотят дружить с великими воителями.

Невриец в ответ повернулся к мешку с трофеями и выложил перед собой трофейные акинаки.

– Эти два меча добыты в бою,– напомнил Лик,– Два боя – два акинака. Две смерти – два акинака. Вы представляете, сколько народу мне придётся поубивать, чтобы как следует вооружить наш отряд? И те, с кем мне предстоит биться – они будут не простые бойцы. Это будут бойцы достаточно богатые, чтобы носить меч.