Наталья Сапункова - Единственный дракон. Книги 1 и 2

– Тихо, – попросил он Бака. – Ты только не вопи, я тебя очень прошу.

При виде наездника рух издал довольный клекот – кажется, их желания совпадали. Летать!

– Прекрати плясать, стой смирно, – Ардай стукнул кулаком по круто изогнутой шее, – надо все делать быстро!

Привычными руками он застегивал ремни, почти не глядя.

– Сегодня у нас времени мало, – объяснял он Баку, – зато потом его будет сколько хочешь. Я-то думал, что отец заберет тебя завтра, а оказалось вон что! Целую неделю будешь только мой. Налетаемся с тобой на год вперед, слышишь, чудо ты лохматое?

В последнюю очередь он снял цепь с ноги птицы, отбросил в сторону, сразу скользнул в седло и затянул поясной ремень – не туго, он любил верхом на рухе чувствовать себя свободно. Нет, опасности, что Бак улетит один, без всадника, не было никакой, но что-то он взволнован не в меру…

Мать сказала – он чувствует птенца. Наверное, в этом и все дело.

Ардай толкнул Бака коленями, и, повинуясь долгожданному сигналу, птица рванулась с башни, нырнула вниз, но тут же выровнялась и медленно полетела. Дом Эстерелов стоял на самом краю деревни, на возвышении, дальше пологий склон холма сбегал к реке Эль, быстрой и порожистой, а чтобы долететь до дома Эйды, не привлекая лишнего внимания, следовало сделать немалый круг. И неважно, выйдет ли Эйда во двор помахать ему рукой. Скорее, она сейчас занята работой на кухне или в коровнике, но – вдруг? Ему же все равно, где летать, и что за труд – облететь деревню, если ты верхом на Баке, быстром, как ветер?

Дом вдовы Сариты походил на дом Эстерелов так же, как потрепанный петух похож на руха. Маленький, невзрачный, позади – коровник на двух коров, по двору обычно бегают куры, норовя забраться в огород, забор просит починки, и никаких башен, конечно – в этой семье никогда не владели рухами. Забор… Предложить, что ли, поправить забор, когда тетушка Сарита отправится по делам в Аш? Эйда будет рада. Приходить же сюда, когда грозная матушка Эйды дома, что-то не хочется. По крайней мере, пока.

Эйда была не на кухне и не в коровнике, она как раз шла по двору с ведром воды, и сразу заметила его и радостно помахала рукой, но ускорила шаг и скрылась в кухне, а визгливый голос тетушки Сариты он прекрасно услышал и со спины Бака. Скорее бы увести отсюда Эйду – к себе. Как же не хотел бы он сам родиться в такой лачуге. Первое везение в его жизни – то, что он Эстерел!

Одно движение колен – Бак круто устремился вверх, и вот уже деревня далеко внизу и как на ладони. Площадь вся в огнях, палатки торговцев, возле некоторых продолжает толпиться народ, повозки, лошади – все маленькое, как игрушечное. Еще выше! И чуть в сторону, да, туда, к холмам. Вот так! Все выше и выше, все дальше и дальше…

Бак летел именно так, как хотел наездник. Он играл, то внезапно ныряя вниз, то вдруг послушно взмывая, а пару раз и вовсе перевернулся в воздухе. Если бы Ардая спросили сейчас, что именно он делает, чтобы побуждать птицу к очередному кульбиту, он не смог бы ответить. Он настолько привык, что давно уже не замечал таких вещей, а птицу ощущал, как продолжение себя самого – забывал, что на самом деле не он летит, и крылья руха – это не его крылья. Они были одно – человек и птица.

Управлять хорошо объезженным рухом до смешного легко! Забавно, что не все так считают.

А теперь просто лететь. Бак поймал мощный воздушный поток, и парил, неподвижный, раскинув огромные крылья. Он наслаждался. Покоем. Великой свободой. Последними лучами солнца. Земля внизу уже тонула в сумерках, а они продолжали купаться в золотом свете. И как же Ардай его понимал! Как сопереживал ему! Летать! Бывает ли еще подобное счастье…

Солнце уже посылало в небо последние свои лучи, и темнота с каждым мгновением все больше сгущалась, растворяя в себе мир, луна не торопилась появляться, скрытая облаком, а звезды над головой сверкали все ярче. Следовало возвращаться. Смешно – никто, наверное, и не заметит его отсутствия. Так мало времени занял один из лучших полетов в его жизни, полет, который…

Который непременно следует повторить, вот что.

Может быть, дело в том, что – вечер. Именно тьма и звезды сделали их теперешнюю прогулку такой фантастически прекрасной. И еще то, что Эйда так смеялась и махала ему рукой. И еще – сегодня он попросил её руки, и она согласилась. И сегодня он получил лучшее яйцо руха, у него будет своя отличная птица, на которой он будет побеждать. Интересно, почему он совсем, ну, совершенно, не сомневается в этом?