Максим Клетин - Дуб. Легенда старой земли

– Один услышал нас!– закричал команде Рерик. – Спускайте лодку, несите мой гарпун!

Кто-то уже спускал лодку, кто- то уже нес тяжелый гарпун, Рерик почувствовал, как кровь заструилась в его жилах и, прыгнув в лодку, скомандовал: « Вперед!».

В лодке было четверо гребцов и один рулевой. Они быстро приближались к Левиафану, который словно специально поджидал их в воде. Рерик видел, как из воды время от времени показывается гигантский хвост, взбивая вокруг себя волны и пену. Китобой встал на нос лодки и приготовился метать гарпун.

– Ближе! Ближе! – орал Рерик рулевому.– Еще ближе!

Лодка приблизилась к киту, и Рерик увидел огромный черный глаз рыбы и метнул в него свой гарпун. Тяжелое оружие попало в цель и вошло целиком в глаз кита, оставив наружи только конец древка. Левиафан заревел и взметнулся вверх из воды, обрушив свое тело на шлюпку китобоев…

– Во истину, Один благоволит нам. Мертвый Левиафан покачивался на волнах рядом с ладьей.

–Да ,– сказал в ответ кто-то,– но все на шлюпке, кроме тебя, погибли

Рерик резко обернулся и, обведя взглядом команду, ответил- это судьба каждого китобоя. Они уже пируют в Вальгале, а мы отдадим их тройную долю их семьям.– Слава Одину! Берите топоры и за работу, нас ждут семьи и деньги Жадного Альрика!

Внутри Левиафана викинги нашли человека. Он был почти мертв, и бредил на непонятном языке. У него были глаза странной формы и непривычная для викингов одежда и красные кожаные доспехи. Ясно было, что человек этот- воин, и что он из каких-то далеких и неизвестных викингам земель.

– Грузите его на борт,– приказал Рерик,– завезем его к старой ведьме, если он в пути не умрет. В этот момент над его головой громко хлопнул парус,– правь на север! – скомандовал китобой ,и ладья, развернувшись, взяла курс к родным берегам…

Старуха Асгерд была из «темных». Все считали, что она ведьма, и что она обручена с самим Локки – повелителем ведьм и воров. Старуху боялись, но неизменно обращались к ней: кто за лечением, кто за приворотом. Не раз старуха поднимала на ноги уже мертвых, изрубленных воинов, разорванных медведем охотников, могла наслать порчу на скот или вызвать морской шторм.

Асгерд была из рода великанши Хель, которую Один запер в мире мертвых- Нифльхейме . Той самой Хель, дочери Локки из рода Йотунов – ледяных великанов из Йотунхейма.

–Открой, карга старая,– Асгерд услышала стук в дверь своей покосившейся и темной избы. Ведьма, кряхтя и бормоча себе что то под нос, открыла со скрипом деревянную дверь с ржавыми железными крючками вместо засов. Перед дверью стояло двое викингов, но без доспехов, позади их стояла повозка, запряженная в пару серых коней. В повозке, судя по всему, лежал мертвец, странного вида, в красных кожаных доспехах.

– Чего хотите? – голос ведьмы напоминал шорох ночных крыльев

– Нас прислал Рерик,– ответил один из викингов, тот что повыше,– он просил тебя заняться чужеземцем и передает тебе за это двадцать монет,– с этими словами он протянул Асгерд мешочек в котором звякнули монеты

– Если ты его вылечишь и сделаешь так, чтоб он стал болтать по-нашему, Рерик заплатит тебе еще пятьдесят монет

Старуха в ответ фыркнула и, выхватив мешочек с деньгами у гостя, сказала,– Несите его в дом и проваливайте. Через три дня приезжайте обратно. Она нарисовала в воздухе руну, которая загорелась синим огнем. Викинг испуганно сплюнул и, развернувшись, они сели в повозку и молча, уехали…

Жаба меж сырых камней

Тридцать семь ночей и дней

Ядом превшая во сне,

Раньше всех варись на дне

Кенсэй открыл глаза. Он находился в каком то странном и незнакомом месте. До него доносились скрипучие и странные звуки, которые постепенно начали сливаться в слова:

Мясо трех болотных змей,

Разварись и разопрей

Пасть лягушки, глаз червяги

Шерсть ушана, зуб дворняги

Жало гада, клюв совенка

Хвост и лапки ящеренка-

Для могущественных чар

Нам дадут густой навар

( Шекспир, Макбет)

К Кенсэю приблизилась уродливая и седая старуха. Она протянула ему деревянный черпак и приказала -пей! В нос Мастера Мечей ударил едкий и ядовитый запах.– Пей! -Приказала ведьма. На вкус варево было еще омерзительней, чем на запах, но Кенсэй выпил все до конца.

–Ты теперь заснешь, сказала уродливая старуха,– заснешь и будешь спать, чужеземец, приплывший на рыбе! С этими ловами она начала кружиться на месте, все быстрей и быстрей, пока не превратилась в вихрь, который засосал в себя все: избу, Кенсэя, весь мир…