Олег Савощик - Журнал «Рассказы». Запечатанный мир

Иту замолчал. Тали поглядел на него – старик хмурился и пощипывал одной рукой бороду, холодные глаза смотрели сквозь мальчика.

– На кампусе было человек двадцать ребят и мой знакомец, он держал за руку сестру. Она была помладше, с такими же, как у него, черными глазами. Дебаркадер стал разваливаться, нос ушел под воду, корма задралась вверх, но тут же стала тонуть. Когда я привел детей к шлюпкам, Ченси уже греб прочь от корабля. С ним в шлюпке сидели двое – Илай Селли и его жена.

– Почему только двое? И кто это – Илай Селли? – спросил Тали.

– Большой человек в колонии на Оханте. Главный казначей или что-то вроде того. Он, видно, посулил Ченси деньги, а у того на суше не было даже родной лачуги. Жаль, шлюпка с этими мерзавцами тогда не перевернулась – шторм как раз набирал силу. Ченси уплыл, и в последние шлюпки стали набиваться все подряд. Капитан клял его на чем свет стоит, обещал вздернуть… Нескольких ребят нам все-таки удалось пристроить…

Иту замолчал. Тали во все глаза смотрел на старика, но ни о чем не спрашивал.

– Палуба уже уходила под воду, – продолжил Иту, – и я сказал ребятам держаться друг за друга и за меня. Нас накрыло волной и разметало по сторонам. Когда я вынырнул, рядом уже никого не было. Потом я услышал крик – в паре метрах от меня кто-то барахтался. Оказалось, сестра того парнишки. Я поплыл к ней навстречу, помог удержаться на воде…

– А ее брат?

Иту покачал головой:

– Волны выбросили нас к рифам. Мы переждали шторм и собрали плот из досок, их принесло море. Плыть на этом плоту, конечно, было нельзя, но мы кое-как держались на поверхности. Через день нас вынесло к берегу, и еще неделю мы брели до первой деревушки. Потом сели на корабль, поплыли к западному Оханту. Там жила ее семья. А вскоре я узнал, что из тех ребят никто больше и не спасся. – Иту молча уставился в темное окно.

– А как же Ченси? – спросил Тали. – Ведь его должны были посадить в тюрьму за то, что он сделал.

– Только не в Оханте – Илай об этом позаботился. Я отправился на юг, в Сарамское Адмиралтейство. Крушение дебаркадера – дело большое. Меня целый месяц продержали на суше, заставляли каждый день приходить и рассказывать, что почем. Ну я и старался: кажется, имя Ченси встречалось в каждом документе, что они составляли.

– Он вернулся обратно?

– Через пару месяцев. Жизнь в колонии была ему не под стать. Его поймали в игорном доме и сразу привезли в Сарамск, и начался суд. Стали искать свидетелей – тех, кто выжил, но мало кого нашли: капитан и матросы погибли. На виселицу Ченси не отправили, но отняли звание, запретили морскую службу и приговорили к тюрьме. Когда его уводили, он сказал, что я оказал ему услугу. – Иту хмыкнул. – Сказал, что служба ему надоела, а я его от нее избавил. Я тогда набросился на него, но нас быстро разняли.

– А потом? – спросил Тали.

– Потом, – сказал Иту, – он сбежал. Может, деньги Илая помогли, или сам выкрутился … Пару лет его искали, потом кто-то пустил слух, что он подался на север, а тут преступников не ищут, ты знаешь. Я бросил службу – решил найти его сам. На севере о нем знать не знали, да мне в эту историю и с самого начала не верилось. В Оханте Ченси тоже не было… Короче, я искал его пять лет – перебивался, как мог, брался за любую работу, лишь бы на еду хватало. Тогда-то я и стрелять научился, и спать где придется…

Оказалось, он прячется на юге Конгелады, в одной бухточке у подножья гор, – если можно так сказать про жизнь в особняке с молодой женой. Дом у него был – загляденье, такие виды иногда на открытках рисуют. – Старик усмехнулся. – Ночью я взобрался на утес и залег там, метрах в трехстах от дома – он был оттуда как на ладони. Под утро из дома вышла кухарка, стала разогревать жаровню, а я в это время пристроил винтовку поудобнее – оружие я купил давно, как раз для этого. Потом вышел и Ченси, но не один, а с женой. – Иту пожевал губами. – Он в тот день напялил белый костюм, как сейчас помню. Я поначалу раздумал стрелять, решил, что улучу момент, когда он один будет, а потом припомнил тех ребят с дебаркадера, ну и…

Иту отчетливо вспомнил, как прогремел выстрел, и тяжелый Морис ткнулся в плечо. Ченси неловко потянулся к голове, вернее к тому, что от нее осталось, и завалился на землю, а рядом застыла тонкая фигура его жены – она смотрела на него, лежавшего на земле, и на костюм, уже не белоснежный, а покрытый кровью и грязью, а затем с криком побежала обратно к дому.

Тали молча глядел на Иту, сцепив руки под столом. Старик обернулся и посмотрел в окно – на улице было совсем темно.