Эдриенн Янг - Безымянная

Взгляд Клова снова обратился ко мне.

– Какой-то торговец из Узкого пролива плывет от порта к порту и поджигает корабли. Он ищет судно под название «Луна».

Я оторопела, сердце выпрыгнуло из груди.

Сейнт. Или Уэст. Должно быть.

Но если Уэст с экипажем «Мэриголд» решатся на такую наглость, то Торговый совет их точно покарает. Поэтому искать бы они стали меня втихомолку. Но поджигать корабли в каждом порту Узкого пролива… на такое способен мой отец.

Я прерывисто выдохнула. Робкая улыбка растянулась на дрожащих губах, и я отвернулась к окну, чтобы смахнуть с уголка глаза слезу, пока Клов не заметил. Он не удивится. Он знает моего отца лучше, чем я.

Я даже не надеялась на это, но в глубине души знала, что он придет за мной.

Мужчина за столом открыл ящик, его глаза широко раскрылись, и он взял первый камень – кусок черного турмалина. Мужчина, не теряя времени, опустил окуляр и принялся работать острым зубилом.

Клов откинулся в кресле у выложенного камнем камина и закинул одну ногу на колено.

– Расскажешь, что случилось вчера на погружении?

Не открывая взгляда от торговца, я понизила голос:

– Расскажешь, что такого сделал Сейнт, что ты присоединился к Золе? – я почувствовала на себе пристальный взгляд Клова. – Так же было, да? Сейнт каким-то образом предал тебя, и ты решил отомстить. Никто не знает о делах Сейнта, как ты, и никто не знает о дочери, которую он породил. Так что ты настоящий трофей для Золы.

Женщина вернулась в гостиную с подносом в руках и с лязгом установила его на низкий столик. Сперва она наполнила чашку Клова, а затем мою. Я уставилась в чай, рассматривая, как на поверхности напитка рябит свет.

– Хотите что-нибудь еще?

Клов отпустил ее махом руки, и женщина, сняв с крюка передник, ушла в мастерскую. Она села по другую сторону стола и взяла из груды следующий камень.

– Я виделась с Сейнтом. В Серосе, – проговорила я. – Он сказал, что ты не с нами .

Клов поднес чашку к губам и, прихлебывая, втянул в себя чай.

– Я подумала, что ты умер. – Слова повисли в тишине.

– Ну, я живой.

Я взяла чашку и дотронулась подушечкой пальца до лозы цветов, нарисованных от руки по ободку.

– Только и думаю, – продолжила я, поднеся чашку к губам и встретившись с ним взглядом сквозь клубы пара в воздухе, – что лучше бы не был.

Когда мы вернулись на корабль, палубу «Луны» мыли в свете фонаря.

Клов заставил меня дважды проверить самоцветы, прежде чем мы ушли от торговца, отчего задержались мы там до темноты. За такой короткий срок они отлично выполнили свою работу, поэтому я сделала вид, что не заметила некоторые плохо заточенные грани. Камни есть камни. Мне все равно, как они выглядят, если достаточно весят.

– Отдать швартовы! – выкрикнул Зола, и команда моментально зашевелилась, отвязывая корабль от пристани, за которой сверкали огни Поймы Сегсей.

Три человека слаженно взобрались на мачты и при помощи снастей опустили паруса, которые от ветра успели выгнуться, как идеальные белые своды на фоне черного неба, прежде чем корабль отплыл от пристани. Паруса на «Мэриголд» казались ничтожно малы по сравнению с «Луной», и только подумав о ней, я моментально выбросила из мыслей образ корабля, не обращая внимания на терзающее меня чувство.

Когда корабль покинул залив, Зола пробормотал что-то рулевому, Клов отпустил штурвал и прошел за ним в каюту. Дверь в каюту закрылась, и я обратила взгляд на нити звезд, простирающиеся по небу от горизонта. Мы держали курс на север, а не на юг.

В раздумьях я наблюдала за мелькающими под дверью каюты рулевого тенями. Так далеко от Узкого пролива я никогда не была. Из-за рассказов мамы в моем представлении Безымянное море окрашено в яркие цвета, но, как и в Узком проливе, тут полно беспощадных торговцев, хитрых купцов и влиятельных гильдий. Скорее всего, Золу прикончат, как только он выполнит задуманное. А я хочу быть подальше от «Луны», когда назовут цену за все его грехи.

Я поднялась на квартердек и выглянула за корму. Корабль нежно рассекал морскую гладь, превращая темную воду в белую пену. Укладывая лини, Калла поглядывала на меня. Закончив, она спустилась на главную палубу; я обернулась и перебросила одну ногу за борт.

У окна каюты рулевого вздымалась и широкими волнами прилегала к корпусу корабля витиеватая резьба. Я наступила на нее носками ботинок и спустилась по корме: в темноте между планками на закрытом ставнями окне проскальзывал свет из каюты Золы.