Сергей Бутко - Доброволец. Запах грядущей войны

Из кают-компании «тайное общество» в лице Лермонтова, Гончарова, Ухтомского, Гулькевича и Посадского перебралось в каюту капитана. Там практически каждую ночь проходили «заседания». А вот и сама каюта. Большая, просторная, роскошно отделанная щитками из карельской березы. Убранство я тоже давно уже запомнил: клеенка во весь пол, большой диван, круглый стол, несколько кресел и стульев, ящик, где хранятся карты, ящики с хронометрами и денежный железный сундук. Все прочно, солидно, устойчиво и может выдерживать качку. По обе стороны переборок видны двери, которые вели в маленькие «подсобные помещения» – спальню и «ванную».

Едва «тайное общество» собралось, как немедленно вспыхнули разговоры о коварных, столь уважаемых Путятиным англичанах. Ну, сейчас Ухтомский волю даст эмоциям:

– …Морские силы Англии укрепил Кромвель, когда навигационным актом обеспечил морским торговцам преимущество перед иностранцами. Вот и расползлись эти морские торговцы по всем щелям, присваивая то, что плохо лежит…

– Дело не в наследии Кромвеля, а в нас, – возразил ему Посадский. – Мы слишком доверчивы и благодушны, а англичане живут, уверенные в своем превосходстве и праве утверждать свой флаг всюду, где плещется соленая водица… Эти хитрецы хотят играть, но так, чтобы мы были фигурами в их игре. Под Наварином помогать нам не спешили, как и их дружки французы. Пусть, дескать, русские сделают всю грязную работу, а мы на лаврах победителей Турции будем почивать. Но стоило нам впоследствии сразиться с турками самим и взять Мидию, как моментально прежние союзнички наши всполошились. Конечно, когда до Константинополя русскому штыку прямая дорога пролегла… [47] В ходе русско-турецкой войны (1828–1829) 9 августа 1829 года командующий действующей армией генерал-фельдмаршал Иван Иванович Дибич-Забалканский направил командующему Черноморским флотом адмиралу Грейгу депешу с предписанием взять крепость Мидию. В ходе военных действий 17 августа крепость пала. Перед русскими войсками открылась дорога на Константинополь. Опасаясь полного разгрома Порты, послы Австрии, Великобритании и Франции направили Дибичу письмо с предложением условий мира между Россией и Турцией. Командующий отклонил предложение, тем не менее выразив готовность вступить в непосредственные переговоры с турками о заключении мирного договора. За отказ правительства этих стран отдали приказ своим морским ведомствам о защите Константинополя. Английская, французская и австрийская эскадры (40 кораблей) подошли к Дарданеллам. Разгневанный Николай I приказал Дибичу в случае попытки иностранных кораблей войти в пролив открыть артиллерийский огонь. Возникла угроза европейской войны на невыгодных для России условиях: армия могла противопоставить союзникам не больше двадцати тысяч войска. Эти обстоятельства вынудили Дибича начать переговоры в Адрианополе, завершившиеся Адрианопольским мирным договором 1829 года.

– Американцы не лучше англичан. Два сапога пара. Говорят, молятся, едят одинаково и столь же одинаково ненавидят друг друга, сталкиваясь в отчаянной борьбе за то, кто больше возьмет и кто больше обманет.

– Англичане все же хуже, – добавил Гулькевич. – Ведь Англия подобна шакалу.

– Шакалу? – спросил Гончаров.

– Именно шакалу. Наглому, надменному, бессовестному шакалу. И уж если этот шакал вцепится своими клыками в какую-нибудь овцу, то участь ее незавидна. Клыки начинают терзать несчастную жертву. Возьмем тот же Китай. Вы бывали в Шанхае?

– Нет.

– А вот я бывал и увиденное там запомнил хорошо. Шанхайские англичане считают китайцев за собак, которых можно бить и даже убивать безотчетно. Граждане свободного государства в этом отношении хуже наших помещиков.

Вы спросите, почему же так? Почему китайцы не восстанут против этого гнета? Всему виной дурман под названием «опиум», опутавший страну и ее народ крепчайшими сетями. За опиум китайцы отдают ВСЕ: свой чай, шелк, металлы, лекарственные и красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, жизнь. Все это хладнокровно берется британской властью и немедля обращается в деньги. Торг опиумом запрещен, даже проклят китайским правительством, но проклятья без силы ничто. Английское же правительство оправдывается тем, что оно не властно запрещать сеять мак в Индии, а присматривать за неводворением опиума в Китай должны сами китайцы.

– Неужели совсем ничего нельзя поделать? – поинтересовался Лермонтов и тут же услышал детальное объяснение от Гулькевича. И речь зашла об уже отгремевшей десять лет назад Первой опиумной войне [48] Опиумные войны – военные конфликты (Первая опиумная война – 1840–1842 гг., Вторая опиумная война – 1856–1860 гг.) на территории Китая в XIX веке между западными державами (Великобритания, Франция) и Империей Цин. . Интересно послушать о ней. С одной стороны, огромный закрытый коварный многомиллионный азиатский Китай, похожий на кун-фу панду, готовую в любое мгновение с диким криком «фуя!» махнуть в прыжке тяжелой лапой. С другой – небольшая европейская цивилизованная циничная Англия, уверенно орудующая шпагой, при необходимости смазанной ядом. Но ее жителей (как и остальных европейцев) китайцы считали варварами, закрывая перед ними все, что можно закрыть. Даже торговлю. Торговать «варварам» можно только через уполномоченные пекинским правительством фирмы, да и то лишь в портах Гуандуна. В города «варварам» вход запрещен, а значит, и на прямом доступе к китайским рынкам можно смело ставить крест. На китайской территории монополия только у местных фирм. За прочими «пришлыми» строгая слежка с сохранением положительного баланса при любых торговых операциях. Словом, не торговля, а одни сплошные убытки.