Шая Воронкова - Голос ненависти

Песня кончается, оставляя привкус горечи. Кайрис прикрывает глаза и убирает зеркало обратно под подушку. Ей никогда никому не греть койку – разве что его собственной кровью. Поэтому она повоюет за свою судьбу.

Кажется, словно песня ставит точку: остальные сборы проходят быстро, без лишних движений и эмоций. Кайрис забирает старую сумку для трав, которую Крия оставила в доме – пусть денег Крия не хранит на видном месте, некоторые травы всегда можно дорого продать. Правда, Крия все еще не сняла замок с кладовки, но теперь Кайрис не нужно вести себя хорошо, поэтому она просто срывает его, повреждая петли, на которых тот держится, и набивает полную сумку. Потом заворачивает в кусок ткани лепешку и немного сыра в дорогу – и склянку с водой, за неимением фляги.

Теперь остается только выскользнуть наружу и добраться пешком до города. Ну и мужскую одежду раздобыть не помешает. От вынужденного притворства как-то не по себе, но Кайрис не дает себе усомниться. Если единственный способ овладеть мечом – это выглядеть, как мужчина, то у нее нет другого выхода. Зато она испытает это будоражащее чувство из сна наяву и больше никогда не будет беззащитной. Теперь главное – уйти раньше, чем вернется Крия.

Кайрис обвязывает голову платком, перекидывает сумку через плечо и легко касается висящего в ножнах серпа кончиками пальцев. Она могла бы забрать его, но он слишком приметный, да и красть вещь ворожеи – быть совсем уж дураком. Потому она просто гладит сталь. Говорит с каким-то дурачеством:

– Прощай, Улыбка Змея.

И на мгновение Кайрис кажется, что она слышит немного язвительное: «удачи».

696 год, Посадник, 21

Выскользнув из дома, Кайрис скрывается в лесу и направляется в сторону города – то приближаясь к тракту, то удаляясь от него, чтобы не свернуть с пути. Cтарается не заходить слишком глубоко и первое время вздрагивает от любого шороха в кустах, но потом привыкает. Когда солнце повисает ровно на середине неба, она в очередной раз приближается к тракту, выглядывая из-за деревьев, и вдруг замечает вставшую телегу.

Кайрис опускается на корточки и всматривается, прижимаясь к стволу. Пальцы, опирающиеся о кору, чуть дрожат. Возле телеги никого не видно. Кайрис замечает, что та накренилась на один бок – похоже, сломалось колесо. В самой телеге лежат какие-то мешки, прикрытые тряпками. Кайрис делает глубокий вдох и медленно тянется вперед, вытягивая шею. Один край тряпки сбился, и из-под него виднеется то, от чего сердце ударяется о ребра, как молот: в телеге лежит куча мужской одежды. Рубахи, штаны. Неужели все будет так… просто?

Застыв на корточках, Кайрис медлит, не решаясь выйти. Наконец, она собирает всю волю в кулак и осторожно выбирается из-за дерева. У телеги все еще никого: может, пошли искать помощи. Выждав еще немного, Кайрис начинает двигаться к телеге, осторожно раздвигая руками кусты, и останавливается только когда касается шершавого бока рукой. Воздух словно застывает в горле, и она, потянувшись рукой вовнутрь, хватает рубашку и дергает.

Раздается шорох, и тряпки начинают шевелиться, будто под ними ворочается огромный зверь. Кайрис охватывает такой ступор, что она невольно замирает вместо того, чтобы схватить рубаху и дать деру. Тряпки сползают, и со дна телеги поднимается, прислоняясь к ней спиной, молодая девушка. Тоненькая, как травинка, и с очень сонными глазами. Жмурится и замечает Кайрис.

Они смотрят друг на друга долго, не моргая, и страх в глазах Кайрис отражается как в воде, усиленный во много раз. Губы девушки дергаются, она уже готовится закричать, но Кайрис продолжает стоять, глядя на ее живот. Вздувшийся, будто переспелый плод, округлый, плотно обтянутый платьем. Жар в груди сменяется ледяными иглами. Пальцы разжимаются, и Кайрис принимается бежать еще до того, как с губ девушки срывается крик. Как она могла подумать, что кто-то оставит телегу одну? Наверняка муж девушки пошел за помощью, тут ведь корчма совсем рядом.

Только отбежав на достаточное расстояние и забившись за кусты, Кайрис позволяет себе остановиться. Успокаивается еще не скоро: сидит, сжимая плечи руками, и дышит часто-часто, пока не приходит в себя. Стоит страху отступить, как она перестает понимать, что именно ее так сильно испугало: опасность быть пойманной или сама беременность? Так или иначе, Кайрис не решается больше выходить к тракту и остается сидеть на месте до наступления ночи.