Петр Блэк - Тайны Эльфигории

«Иной мир, похожий на монолит каменных построек, напоминал саркофаг. Молодой и крепкий юноша с перстнем короля Гериона исчез в портале».

Вдруг стоящая на подоконнике фигура дракона из черного камня, подаренная гномами, с треском рассыпалась на осколки. Даркарий пошатнулся и схватился обеими руками за голову.

Удивленный Лаадис, испугавшись увиденного, нервно зашевелил пальцами. Пытаясь остановить неуправляемый процесс, он неожиданно для хранителя захлопнул книгу. И переломил парившее в воздухе перо.

– Предатели, которые сбежали, – от злости бледное лицо эльфа посинело, на щеках показались прогнившие пятна. Голос зазвучал неистово грубо. – И ты думаешь, они помогут нам обрести свободу? – доказывая, кричал он. – Нет…

– Хватит, – отрезал Даркарий. – В тебе столько ярости и глупости, успокойся, – алаин чахоточно закашлял, – ты должен верить! Ты наполнен желчью, от твоей души веет зловоньем. Я думал, эльфы с годами становятся мудрее… – проговорил он и категоричным взглядом заставил остроухого попятиться назад. – Ты не дал мне закончить запись!

Придя в чувства, Лаадис приложил прохладную ладонь ко лбу, и его лицо мгновенно приобрело нормальный вид.

– Мне надоело терпеть разбои нагов. Несправедливо, когда нас грабят. В следующий раз мои клинки насытятся их кровью, – проворчал с недовольством эльф.

– Не забывайся! Мы признали власть Энтэмариуса и склонились перед его волей, поэтому мы до сих пор живы и жива наша надежда на освобождение. Наги – его союзники, и не вздумай убивать их! Гони эти мысли прочь! А теперь оставь меня одного, глупый, глупый эльф!

Лаадис молча нацепил ножны и исчез за дверью. У ворот он увидел прибывших за данью четверых нагов. В жилах эльфа вновь вскипела кровь, пальцы обеих рук слегка дернулись. Не мешкая, он метнул клинки в ползущих к нему нагов. Жгучие лезвия вмиг пронзили нагрудный костяной панцирь одного из нападавших. Остальные, увидев завалившегося набок собрата, зашипели и, кинувшись на обидчика, ответили эльфу метанием копий.

Стащив колесо с перевернутой телеги, Лаадис использовал его в качестве щита. Два наконечника пробили деревянный диск и остановились прямо у глаз. Эльф с облегчением вздохнул и опустил колесо. Истошный крик Даркария заставил его обернуться. Хранитель, пронзенный копьем, туманным взглядом смотрел на Лаадиса.

Нагское острие вонзилось прямо в сердце старика. Не шевелясь, словно приковав ноги к земле, он стоял на одном месте. Еле шевеля губами, хранитель держался обеими руками за черное древко. Но вскоре силы покинули старика. И на последнем вздохе, он запрокинул голову назад и тут же упал на спину. Приблизившись, Лаадис прикоснулся двумя пальцами к шее хранителя, но было уже поздно. Даркарий не подавал признаков жизни. Тогда эльф одним рывком вытащил из груди копье и попытался руками остановить кровь.

– Прости меня. Я глупый эльф.

Но ярость и ненависть овладели Лаадисом. Вооружившись копьями, он принял боевую стойку. Оценивая слабые стороны противника, остроухий выжидал момент для смертельного удара. И как только наги подползли к нему, он ловко расправился с ними. Одному пронзил грудь, второму голову.

Остальные наги, не ожидая такой развязки боя, цепенели в неописуемой панике. Они бросали пустые колчаны наземь и в диком изумлении раззявали свои хлебальники.

Лаадис мысленно поймал вибрацию своего тела и с полуоборота произвел прыжок в их сторону. Ему удалось перепрыгнуть через хладнокровных тварей. Воспользовавшись моментом, он метнул в неприкрытые спины копья. Двое нагов успели увернуться, но перепончатые гребни все же окрасились в багровый цвет. Не теряя скорости, Лаадис поспешил к воротам за своими клинками. Наги ответно запустили ему вслед копья. Но Лаадис был не так прост, он в прыжке сумел вытащить из мертвого тела клинки и уверенно приземлиться на обе ноги.

Наги, взбесившись неудачей, решили сразиться в ближнем бою. Их чешуя переливалась на свету зелеными и красными бликами. Встретившись у колодца, они вновь скрестили оружие с эльфом. В недолгой схватке Лаадис полностью показал совершенное мастерство танцующего с ветром. Клинки не давали нагам никаких шансов выжить. Острые лезвия то и дело впивались в рыхлую плоть.

После битвы, Лаадис воткнул клинки в землю и упал на колени. По его щекам текли слезы, падая маленькими каплями с подбородка на грудь. Чувство вины сыграло с ним злую шутку. Проклятие Ксона вспыхнуло в нем необратимой силой. Серые пятна гнева, ранее выступавшие только на щеках, расползлись по всему лицу. Золотистые волосы поседели, зрачки в момент расширились.