Дарья Крылова - Под ледяным блоком

– Пейо, если я сказану на работе, что мой сын – маленький спящий вулкан с настоящей лавой внутри, меня отправят лечиться принудительно. Думаешь, я стану рисковать тобой и своей работой, ради того, чтобы похвастаться, что у меня есть кастрюлька, которая варит сама? Чтобы мой ребенок снова лишился матери? Для всех я вышла замуж за важного сеньора и живу черте где в горах, но такая молодец, что все-таки вернулась на работу, хоть дорога и стала занимать уйму времени. Кто ж знает, что школа фактически под боком, только границу перейти.

Арригориага смотрел на жену и молча дивился. Он еще не видывал представителей Оставленного мира с таким ясным, спокойным умом, с такой силой воли и рассудительностью. За это можно было простить смешливое отношение к магии и неприятие многих порядков его мира. Он и прощал. И все были счастливы. Мария Анхелес работала, смотрела за имением, которое когда-то показалось ей великоватым для семьи из трех человек, но которое муж упорно называл «скромным загородным домом», любила своего немногословного упрямого Пейо, вдоволь набалтываясь и насмеиваясь с разговорчивым веселым сыном, которого сразу стала считать своим.

Алва рос, окруженной вниманием и лаской. Он улыбался миру доверчивой улыбкой родной матери, переняв от приемной живую заинтересованность во всем новом. Его воспитанием равно занимались и отец, и мачеха, уравновешивая необходимую строгость снисхождением к мелким проделкам. Мысль о том, что где-то, не так уж и далеко, в Стране Басков, живут его родные дедушка с бабушкой, так и не пожелавшие познакомиться с внуком, никогда его не волновала. В семье о них не говорили, лишь раз, будучи проездом неподалеку, отец показал Алве на виднеющийся в горах замок, скупо пояснив, что это родовое гнездо семьи Арригориага. Алва с интересом разглядывал башни, уходящие ввысь, словно еще одни горные пики. Разглядывал, пока замок не скрылся из глаз. А как скрылся, тут же и думать о нем забыл. Ему всего хватало. У него была семья, был дом, всегда согретый веселым испанским солнцем, был сад, словно созданный для игр с приятелями, которых он заводил с легкостью, присущей большинству огнемагов, была его комната, выходящая окнами на подъездную аллею, освещенную вечерами нежным серебряным светом магических светляков, были книги.

Арригориага-старший, снискавший славу упорного, несговорчивого, но очень перспективного молодого ученого, постепенно заставил магические научные круги считаться с собой. Всплывающие тут и там недоработки педагогической системы, на которые он не просто указывал, но и находил методики их исправления, не могли не привлечь внимание министра магического образования Испании. Не переставая журить Пейо за жажду слишком быстрых и радикальных перемен, которые могут быть опасны для старого, доброго, построенного на вековых традициях магического мира, министр прислушивался к мнению Арригориаги, а подчас и сам испрашивал совета.

Однако, вопреки сложившемуся о нем мнению, Пейо Арригориага совершенно не желал быстрых и радикальных перемен. Он знал, как медленно и неохотно избавляется любое общество от устаревших, но привычных пережитков своего прошлого, и чудес не ждал. Более того, он был приверженцем идеи, что любая реформа не имеет права быть осущественной, пока не будут исследованы все ее возможные плюсы и минусы, не будут скрупулезно просчитаны все риски, не будет собрана доказательная база, свидетельствующая о полной необходимости внедряемых изменений.

Опала настигла ученого враз, мгновенно, сразу после его выступления на международной конференции с докладом, посвященном все больше волнующей его теме дискриминации детей по виду и силе одаренности, берущей начало в семейном воспитании и поощряемой самой системой магического образования в европейских школах. Призывая отказаться от пренебрежительного отношения к магам со средним и слабым потенциалом, он одновременно указывал на опасность того, что маятник общественного мнения непременно качнется в противоположную сторону, и они должны быть готовы к пресечению уже начавшего образовываться культа вечной обиженности обделенных, магов без дара.

Реакция министра не заставила себя ждать.

– По-вашему, правительству выгодно поощрять дискриминацию? По-вашему, наши предки, ушедшие из не-магического мира, полного жестокости и социальной несправедливости, построили новый, точно такой же? По-вашему, наше основанное на уважении магических традиций общество не способно воспитывать? Вы влезаете во внутреннюю политику других стран, ваша жажда реформ уже подрывает устои, посягает на фундаментальные основы европейского общества!