Арсений Зензин - Саги зала щитов. Адульв. Пламя, зажжённое тьмой

Огнепоклонник ушёл, и вскоре городище осенило огромное зарево, видимое на всю округу даже сквозь пелену тумана. Орм с кормщиком, стоящие на высоком крыльце ярлова дома, без труда определили, где полыхало, Освальд и впрямь устроил жрецам знатное погребение. Со всех концов поселения неслись не на шутку встревоженные воины дружины. Бросив свои поиски, обнажив оружие, они спешили на свет огромного, чуть не до небес пламени. А добравшись, обнаружили неистово полыхающий костёр на месте небольшого дома у осквернённого славища и понуро опустившего голову, тяжело дышавшего Освальда, стоявшего пред пламенем.

– Ступайте, вои, у хёвдинга есть для вас дело, он в бывшем ярловом чертоге, а я пока справлю тризну по собратьям по вере.

Решив не мешать жрецу, воины направились к своему ярлу, перешёптываясь и кивая в знак одобрения поступка огнепоклонника. Почти землёй или пламенем человека веры своей или народа одного с тобой корня.

Освальд еще долго вглядывался в невероятно прекрасную пляску языков пламени, и там, в этом завывающем огненном безумии, обрели наконец покой трое жрецов. Как ни силился, как ни старался огнепоклонник отогнать от себя виденную картину, но выходило из рук вон плохо.

Пред его взором до сих пор стояли три неузнаваемо искалеченных скелета, обтянутые остатками сухой плоти. Чуждой этому миру злой волей сросшихся в одно неведомое, искривлённое существо. Навечно застывшее в мучительном безмолвном выкрике, полном нестерпимой боли, на будто слепленной неумелыми руками поделке из трёх перемешанных меж собой лиц. Будь его воля, Освальд выжег бы здесь всё – и заполненное черепами славище, и проклятое городище вкупе с окрестностями, освободив души всех несчастных, что нашли здесь свой ужасный конец. Да и земля после пала, как повелось, всегда перерождается, сбрасывая все оковы: огонь очищает, давая силу для новой жизни. Но на это ему не хватит сил, до наставников братства ему далеко, он и без этого уже и так достаточно наследил, обозначив этим погребальным костром много больше, чем хотел, выдав неведомым силам их присутствие. Но и по-другому он поступить не мог. Тяжело вздохнув, огнепоклонник побрёл вслед воинам к ярлову дому.

А тем временем в городище котлом кипела работа. Ормова дружина разгрузила снекку и вытащила ладью на берег, использовав под катки брёвна из ближайших развалин. Эрик с парой воинов остался подле морского коня осматривать да править дно, для чего вблизи запалили костёр, подвесив на треногу чан со смолой. Остальная часть хирда разделилась, половина занялась переносом припаса в ярлов дом, другая же отправилась рубить жерди и колья для укреплений по окрестностям городища. Вскоре в центре сгинувшего поселения застучали молоты да топоры, вонзились в мёртвую землю лопаты. По периметру ярлова длинного дома рылся ров, вбивались в дно колья, поверх на внутреннем склоне сооружались рогатины. Неутомимые в бою северяне были такими же и в работе, и уже к вечеру, когда туман немного осел, главный дом городища превратился в подобие крепости, а внутри запылал много веков не видевший огня очаг длиною во весь зал.

Разговоров было мало, Освальд коротко объяснил, что за путь они с хёвдингом наметили для небольшого хирда. Посеяв своими речами в сердцах северян надежду не только на знатную поживу, но и на немыслимое деяние. Деяние, что сагами войдёт в века: о возвращении древней прародины. Уставшая после тягот и переживаний долгого дня дружина, перекусив, улеглась спать. Назначив смены дозора, Орм и сам с превеликим удовольствием забрался в скроенный из шкур мехом внутрь спальник, предавшись тревожным снам.

Пробуждение его было внезапным, кто-то настойчиво теребил вождя за плечо. Едва открыв глаза, ярл увидел не на шутку встревоженное лицо Освальда, покрытое шрамами давних ожогов. Огнепоклонник, прижав палец к губам, жестами велел подниматься, отчего остатки и без того неспокойного сна как рукой сняло, Орм мгновенно выбрался из тёплых объятий спальника. Вокруг него вовсю кипел сбор, повсюду поднимались воины, проверяя оружие да подтягивая ремни, оправляя брони. Всё происходило в полной тишине, хирд к чему-то готовился. Повинуясь жестам огнепоклонника, стараясь не шуметь, ярл подошёл к дверям, у коих, прижавшись к стене, уже стоял Эрик, изредка украдкой выгладывая наружу. Тоже, в свою очередь, прислонившись к холодному камню стены с другой стороны дверного косяка, Орм опасливо выглянул, но ничего, помимо почти вконец осевшего тумана да слабо освещённых луной рогатин укреплений, не увидел.