М. Арут - Черная шпага. Легенды Хайшира

− Ха-х, − издал смешок усатый стражник, который, судя по всему, был командиром, потому что, вместо обычного шлема, на нем была каска. − Неужто ты думаешь, что мы возьмем, раскланяемся перед тобой, и еще дорожку покажем?

− Я ничего не думаю, просто для вас так, действительно, будет лучше, − беззаботно ответил нахал.

− Сейчас-то мы тебе взмылим шею, и рапирку-то сломаем, − сказал второй охранник.

− Да ты смотри! Она у него что: из угля сделана или из старой железки какой? − поиздевался третий.

− Та-а-а-к, хватит разглагольствовать, надо вздрючить этого попрыгунчика, − одернул товарищей усатый командир.

− Что ж, я Вас предупреждал, − грустно улыбнулся человек в черном. − Сейчас Вы увидите, на что способна эта “железка”, − произнес он, но уже без тени былой улыбки.

Тут же он ринулся к короне, лежащей на красной бархатной подушечке в инкрустированном бриллиантами ларце, схватил ее, провел широким зигзагообразным движением своей черной шпагой перед собой, и мощная силовая волна с грохотом налетела на стражников, разбивая хрустальные сундуки с сокровищами, стоящими вдоль стен. Охранники повалились без чувств на холодный каменный пол, потухли факелы, горящие у выхода. Сильный грохот взбудоражил спящий доселе замок.

Но наш герой, не мешкая, взбежал по лестнице, ведущей из разгромленного просторного зала сокровищ. Он пробежал по коридору наверх, сворачивая то в одну, то в другую сторону. Затем он вылез через арочное окно во внутренний двор и, словно тень, проскользнул мимо сбежавшихся со всего замка стражников. Он добрался до свешивающейся веревки со стены, окружавшей замок. С этой стороны крепость вокруг замка была ниже и незащищенней, так как это был внутренний двор, где в основном обитали слуги, лакеи, конюхи и иже с ними. Этим прекрасно воспользовался владелец черной шпаги. С некоторой иронией, перед тем как спускаться со стены по другую сторону, он снял шляпу и поклонился с самодовольной улыбкой оживившемуся замку. Затем он перекинул привязанную веревку на сторону свободы, спустился, вскочил на ожидавшего его там коня и ускакал в неизвестном направлении…

Глава 2

Письмо с печатью

Энн вышивала фиалки на своей, недавно заказанной “графиней Шанглер”, картине. Она напевала какую-то песенку себе под нос и периодически отрывалась от работы, чтобы посмотреть в распахнутое настежь окно и прислушаться к щебету жаворонков. Оттуда веял легкий июньский ветерок, доносились звуки работы дровосеков, рубящих деревья вдали. Было около шести утра, но на улице светило солнце, как днем. Было не жарко и не холодно, по-утреннему свежо. По небу друг за дружкой бежали облака. Поле, раскинувшееся перед домом, было наполнено каплями росы. Цветы клевера, колокольчики, и другие полевые цветы склонялись к земле по направлению ветра.

На первом этаже дома мать готовила изумительный яблочный пирог, и нотки аромата свежей выпечки были настолько приятны, что Энн казалось, будто жизнь идеальна. Может так оно и было на самом деле? Однако девушка считала, что это не так.

− Энни, иди завтракать! – послышался ласковый голос снизу. Мать всегда звала ее “Энни”. И девушке это всегда было очень приятно. Ей было уже двадцать, но дома она всегда чувствовала себя маленькой девочкой. Наверное, потому что в душе она ощущала себя именно так.

Вздохнув, Энн положила свои пяльцы с шитьем на деревянную тумбочку у кровати, и медленно вышла из комнаты, все думая о чем-то своем. Она бодро спустилась со второго на первый этаж по лакированной деревянной лестнице, и прошла через вестибюль к кухне.

Не сказать, чтобы семья Энн жила зажиточно: отец – дровосек, а мать – занималась пошивом нарядов для более-менее обеспеченных жителей городка, вблизи которого они жили. Много раз Мариан, мать Энн, предлагала мужу работу полегче, ведь у нее были знакомые при дворе местной графини. Однако Джонатану, отцу Энн, не нравилась эта затея. Он получал удовольствие от физических нагрузок.

Они помогали ему справиться в самых тяжелых ситуациях. На подобие той, когда Кристиан, их с Мариан сын, потерялся на болотах. То была тяжелая утрата для всей семьи, мальчику было всего шесть лет. Энн была на два года младше брата. Однако этот фактор не мешал им быть не разлей вода. Уже будучи взрослой, она периодически вспоминала, что у нее был брат. Каждый раз при этом на глазах у нее непроизвольно наворачивались слезы. Энн всегда недоумевала: почему? Ведь она совсем его не помнила.