Катерина Ромм - Флориендейл. Одна из них

Она много спала. Бороться с сонным состоянием Эстель не могла, а может, и не хотела. Там её ждал мир света и любви, мягкая патока детских воспоминаний, когда все, даже чужаки из Поверхностного мира, были счастливы жить в этой стране – такой, какая она есть, без демократии, парламента и телевидения. В её Флориендейле, где покой бирюзового неба не нарушал шум летающих машин, а силы воздуха, огня, воды и земли питались от магии, данной миру Ангелом тысячи лет назад.

– Проходите, ваше величество, – Марша вырвала Эстель из горьких размышлений, распахнув перед ней дверь. Эстель узнала гостиную, куда не заглядывала уже несколько месяцев. – Кажется, ждут только вас.

– Обычно меня не ждут, – глухо отозвалась Эстель и шагнула в комнату, навстречу резкому запаху гари с привкусом дурных новостей.

Альфа Камила заранее почувствовала, что королева сейчас войдёт в гостиную: словно подул лёгкий морской бриз. Это мягкая сила Эстель заставляла воздух колебаться и вибрировать. Камила взглянула на коллег. Они подобрались, выпрямились: Бета Анна Магдалена отложила в сторону письмо, которое сосредоточенно читала, почти уткнувшись в него носом; Гимель Лукос пригладил спутанные кудрявые волосы; Далет Осцельс поспешно вскочил, постоял несколько секунд, не отрывая глаз от двери, и снова сел. Все магистры стихий так или иначе чувствовали энергию королевы – так же, как она чувствовала их. Величайшая загадка и величайший дар Ангела, оказавшийся теперь под угрозой.

Дверь приоткрылась, и горничная отступила в сторону, пропуская испуганную Эстель. Королева закуталась в тёплую шаль, наброшенную поверх шёлкового халата, русые волосы разметались по плечам. Концы шали едва прикрывали внушительный живот – ещё несколько недель, и на свет появится её первенец, принц или принцесса Флориендейла. Альфа Камила отвела взгляд. Ей не нравились события сегодняшней ночи. Если так пойдёт дальше, наследник уже не увидит своего королевства. И как быть с беззащитным ребёнком в этом безумном мире?

Эстель никогда не была копией своей матери, хотя в ней угадывались и складная фигура, и ясные глаза Венды Амейн. Но Венда была изящнее, задорнее, и всё в ней было ярче, чем в Эстель, – дочери не досталось ни капли этой очаровательной беспечности. С каждым годом юная королева всё сильнее напоминала отца, и в эту минуту, при слабом свете ламп, она была невероятно на него похожа. Тем лучше: Альфа Камила не жаловала мать Эстель. Стоило ей взглянуть на Венду, как в душе поднимался ураган. Венды всегда было слишком много и слишком мало одновременно. Будучи королевой, она часто отлучалась из Флоры, пропадала неизвестно где вместе с мужем, рисковала жизнью – и её отсутствие в замке ощущалось остро, особенно для маленькой Эстель. Камила предполагала, что появление новых пространственных дыр было связано с географическими открытиями Венды. В самом деле, чем дальше продвигалась Венда, заполняя пробелы на картах, тем больше чужаков из Поверхностного мира попадало на их земли. «Natura abhorret vacuum», – думала Камила. Природа не терпит пустоты.

И Флориендейл зачах без своей королевы. Потому, стоило Эстель отпраздновать второе совершеннолетие, как Венда тут же передала корону дочери, хотя Камила была против. А затем появился Роттер, и незаметно для всех, шаг за шагом, день за днём, начался Передел – так Альфа Камила называла происходящее. Эстель говорила «гражданская война», Венда – «захват власти», но это был именно Передел, означавший раздел и перекрой мира совсем не в интересах Флориендейла.

Аристарх Фендоу, магистр доходов и расходов, вздрогнул, когда увидел Эстель в слабом свете масляных свечей – электрические лампы не зажглись после ночной бомбёжки. Безукоризненный джентльмен, он поспешил ей навстречу, проводил к столу и помог опуститься в массивное кресло. Это кресло всегда оставляли пустым на случай, если королева сможет к ним присоединиться, хотя в последние месяцы никто уже на это не рассчитывал.

Совет магистров собрался этой ночью не в полном составе. Магистры стихий – Альфа, Бета, Гимель и Далет – обороняли Флориендейл, почти не смыкая глаз. Они же и созвали это чрезвычайное совещание. Аристарх прибежал, прихрамывая, в одном фиолетовом халате и тапочках. Магистр информации Аврора явилась полностью одетой и захватила свой главный артефакт – Атлас всех времён Флориендейла. Девушка вцепилась в его тёмно-синюю обложку, как падающий с обрыва хватается за корни на краю уступа; она хмурилась, кусала губы и то и дело неуверенно поглядывала на свободные стулья по другую сторону стола. Первый магистр Эдриан и король Николас не могли присутствовать: они находились в Алилуте по поручению совета. Юная Ляля Бимбикен, замещающая погибшего магистра правосудия, славилась своей отменной дисциплиной, но почему-то и Ляли до сих пор не было на месте. По правую руку от Авроры раньше сидела магистр благосостояния, но её схватили на прошлой неделе. Наконец, отсутствовала Венда Амейн: посланная за ней служанка вернулась перепуганная и сообщила, что королевы-на-покое нигде нет.