Сандро Мамагулашвили - Распад. Новое солнце

– Не ты один, – только и сумел ответить глендиец, – кажется, этот ужин я тоже пропущу.

– Глупости, – выдавил Бас и протянул Ягли планшет от Голема.

– Держал его при себе, на случай если кто-то проберется внутрь. Бот поможет тебе. Ты сможешь выбраться…

Орш глядел на него, чувствуя, как из голоса Баса пропадает жизнь.

– Как ты думаешь, на той стороне есть луковый пирог?

– Да, думаю, что да, – пытаясь унять слезы, ответил Ягли.

– Хорошо… хотя сомневаюсь, что он будет лучше, чем тот, что готовит моя мама…

После этого Бас замолчал… уже навсегда.

***

Когда один из вражеских пауков, прочесывающий окрестности, пробрался в цех через дыру, небрежно завешанную брезентом, Ягли уже попрощался с Басом, приняв его последний подарок.

Бот Кунэша засек их разговор, надеялся найти здесь слабых людишек, которые не смогут оказать ему никакого сопротивления, но его ждал сюрприз.

Повинуясь указаниям стиков с планшета, полуразобранный Голем за два движения сократил дистанцию между ним и противником. Паук постарался выстрелить, но не успел. Его конструкция давала ему огромное преимущество на открытой местности, но в ближнем бою, да еще и в замкнутом пространстве, он был гораздо слабее.

Голем схватился за одну из лап бота, резко подтянул его к себе, не позволив скрыться, и вонзил шип, выскочивший из правой руки, прямо в металлическую «плоть». Паук еще трепыхался, когда по шипу прошел электрический ток, изжаривший мерзкое создание изнутри.

Членистоногий рухнул, потерпев поражение, о чем сразу же узнали его союзники. Вражеские машины окружили цех и открыли огонь.

За секунду до того, как крыша обрушилась прямо на них, Ягли приказал Голему накрыть его и Баса своим телом, но сделал это позже, чем следовало.

Что-то ударило Орша по голове, и он погрузился в темноту, на этот раз непроглядную.

***

Черный внедорожник ехал медленно, держась в середине сформированной колонны. Кузов машины, казалось, плыл по воздуху, в то время как широкие колеса и подвеска работали на износ, минуя ямы и кратеры, оставленные вчерашними взрывами. Рокот двигателя практически не проникал в салон и не мешал пассажирам наслаждаться травяным чаем и вовсю притворяться.

– Обязанность хозяина – выполнять любое желание гостя, – тихим, мелодичным голосом произнес надзиратель.

– Спасибо, – единственное, что ответил пленник.

Высокого мужчину звали Найджел Носидэ. Свои длинные тонкие волосы он собрал в хвост на затылке, для того чтобы они не падали на лицо и не скрывали его выразительных скул и гладкой ухоженной кожи. Его пальцы аккуратно собирали катышки с темно-зеленой военной формы, после чего изящно отправляли их в полет. Он слыл хорошим певцом в тех кругах, что скрывались от посторонних (непривилегированных) глаз, и знал массу пошлых анекдотов. Этот человек не вызывал и толику опасения, на деле являясь самой страшной личностью в Кунэше.

Его соседа напротив, изобретателя, что умер для всего мира, звали Лукас Алсет. Его седые волосы и небольшая борода блестели чистотой. Темный камзол, застегнутый на все пуговицы, скрывал полноватую фигуру (даже в молодости он несильно баловал ее тренировками). Глубокие морщины над переносицей в последнее время стали еще отчетливее, а повода для улыбки он не получал уже очень и очень давно.

– Доктор, хочу спросить вас кое о чем.

Алсет оторвался от своего термоса и наградил Носидэ тяжелым взглядом.

– Не про это, мой дорогой друг, не про это, – смеясь, произнес военный, выставляя перед собой руки. – Я прекрасно знаю, что такое «нет», особенно услышав это слово примерно сотню раз. Мой вопрос скорее философский – способ разогнать скуку, потешить самолюбие умными размышлениями.

Изобретатель еще некоторое время не отрывал от него глаз, после чего едва заметно кивнул.

– Отлично, – обрадовался Носидэ. – Тогда скажите мне, доктор, сколько стоит ваше слово?

Брови Алсета сошлись на переносице.

– Понимаю, недостаточно ясно выразился. Боюсь, это профессиональный изъян нас, шпионов, всегда говорим одними загадками, – Носидэ положил руку на сердце, всем своим видом выражая раскаяние. – Постараюсь быть более конкретным. – Он закрыл свой термос и поудобнее устроился в кресле.

– Все в нашем мире имеет цену. На это влияет множество факторов: культурные и религиозные особенности, новизна, необходимость, а главное – редкость. Даже значение «бесценного» может различаться: это и самое огромное сокровище, и бесполезный мусор, никому не нужный и забытый, – он сделал небольшую паузу, дав собеседнику время обдумать сказанное. – Осознавая всю противоречивость вопроса, во что бы вы оценили человеческое слово?