Хелена Хейл - Визардия. Пламя любви

– Ты помнишь, как оказалась здесь? – Спрашивал директор.

– Нет, сэр. Я помню, как Тьма вела меня, чтобы убить… кажется, вас. – Содрогнулась Элли.

Раз директор сидел перед ней, значит, её смогли остановить! Но кто? Ребята, получившие письмо?

– Да, верно. План не удался. – Хмыкнул профессор. Его глаза были полны тоски и старались избегать взгляда Элли.

– Мистер Ньютус, я снова кого-то убила? – Рискнула спросить Элли. Её губы задрожали.

Мальтезер тяжело выдохнул и взял её хрупкую ладонь в свою горячую, черствую, мужскую руку.

– Тем вечером, Элли, ты пошла в мой особняк, где я живу со своей женой и новорожденной дочерью.

Элли резко одернула руку. «Новорожденная дочь». Если Эллионора тронула младенца, пусть и под властью зла, она прямо сейчас попросит сделать себе эвтаназию или наложит суицидальное заклятье!

– Не пугайся, моя семья цела и невредима. – Успокоил директор, и Элли смогла продолжить дышать. – Ты оставила письмо, ты большая молодец, что смогла сопротивляться так долго, как это было возможно. Благодаря письму ребята смогли остановить тебя, вернее, Тьму, и дать мне возможность уберечь жену и дочь.

– Ребята… – Элли пыталась вспомнить их имена, так как все воспоминания были оборванными и нечеткими. – Сэр, скажите сразу, меня накажут?

Мальтезер улыбнулся.

– Нет, Элли. Судить тебя не будут. Ты не виновата в случившемся, ведь эта частица, захватившая твое тело, вышла из Троя, а его, как ты знаешь, не посадили.

– Но ведь он не убивал… – Девушка уже не могла сдержать слез, и те градом посыпались на ключицы.

– На тебя будет наложено заклятие. Тебе запретят колдовать вне стен классов до выпускного. Такое наказание выбрала администрация, чтобы удостовериться, что ты не на стороне Тахиры.

Элли на секунду расстроилась, а после даже возрадовалась. За все её деяния она получила столь безобидное наказание! Она не заслужила такого снисхождения, хотя и мечтала доказать, что никогда не была сторонницей Тахиры. Тогда Элли, оживленная хорошей новостью, поведала директору историю своей жизни: со дня смерти матери и до письма, написанного в роковой день. Мальтезер слушал внимательно, сочувствуя девушке вздохами, сжимая её ладонь, ему было от всего сердца жаль дитя. История Эллионоры объяснила, почему Тьма выбрала именно её, и та стала прекрасной и легкой добычей, которую смогли подчинить, в отличие от Троя.

– Элли, в Визардии о тебе позаботятся и помогут встать на ноги. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить столько всего, и жаль твоего отца, несмотря на то, каким безответственным человеком он был, ведь теперь ты – сирота. В одиночку переживать такие жизненные встряски очень тяжело.

– Мистер Ньютус, я так и не поняла, как ребятам удалось меня остановить, почему я осталась жива? – Задала Элли второй вопрос, ответ на который её ужасал заранее.

Тогда Мальтезер рассказал ей о схватке и сопротивлении, которое осуществили второкурсники. О том, что они заранее подготовили зелье и не оповестили старших, выдержав бой почти без помощи взрослого поколения чародеев. О том, что Тахира и её товарищи в итоге пришли биться, чтобы помочь Элли убить Мальтезера, да только было поздно, так как ребятам удалось изгнать Тьму, а старшим – разогнать злодеев. Только вот слушая это захватывающее повествование, мимо Элли не ускользнула странная обходительность директора.

– Мистер Ньютус, когда я могу увидеть ребят? – Спросила Элли, рискуя услышать то, чего боялась больше всего.

– Элли… Дело в том, что все ребята сейчас на лечении.

– Но ведь они живы?

– Почти все. За исключением одного, но он в коме и все мы верим, что однажды он очнется.

– Назовите имя. – Элли аккуратно поднялась на кушетке.

– Агатус Адамс…

Коридор госпиталя взорвал душераздирающий плач, и бедная миссис Бенефит, на чью долю выпало трое суток беспрерывной работы, побежала в палату Эллионоры. Заметив через стеклянную дверь, как девушку крепко сжал в объятиях её любимый начальник, Кларисса села на кресло. Около часа директор успокаивал бедную девушку, не покидая её, не разжимая объятий.

– Храни их Господь. – Только и сказала женщина, ожидая, когда можно будет войти к Элли и заменить капельницу.

***

Нежные пальцы гладили волосы Троя, когда он пришел в себя. Он долго пытался понять, где находится, так как точно не был в детской, где прежде потерял сознание. Он лежал на гигантской кровати, коих в жизни не видывал, перед ним был комод с телевизором, занавешенные шторы, сохранявшие ощущение сумерек и библиотека во всю стену слева. Трой не мог повернуться – боль сковывала тело, поэтому он попытался выговорить: